Мне показалось неконструктивным спорить на такую тему, и я уступил место Сайленсу.

Сайленс удерживал Кроули на полу, а мантия того продолжала раздуваться, будто её накачивали воздухом.

— Дыхание Бога! — уверенно заявил Карсвелл. — Это оно.

Кроули распахнул глаза и зарычал, глядя в потолок… В помещение ворвался ветер. Он опрокинул на пол канделябры, разбросал курильницы и погасил огонь.

— Оно здесь! — разнёсся в темноте голос Кроули. — Помогите мне избавиться от него…

Внезапно наступила тишина. Несколько секунд ничего не было видно, а потом пламя спички осветило лицо Карнакки. Он поднял подсвечник и зажёг свечу.

— Ушло… — прошептал Кроули. — Оно ушло.

— Вы уничтожили его? — спросил я.

Кроули затряс головой:

— Нет, только послал в другое место. Освободил его…

— Освободил?! — Карнакки был вне себя от злости. — Вы дали ему уйти?

Кроули кивнул в ответ. А Карнакки… За время нашего знакомства я ещё ни разу не видел, чтобы он был так расстроен.

— Остаётся только гадать, сколько людей погибнет, прежде чем у нас снова появится возможность встать на его пути.

Холмс, я начинаю думать, что это письмо никогда не будет отправлено.

Несмотря на все мои благоприятные отзывы о сельской местности, надо непрестанно помнить о том, что здесь нет никакой цивилизации. Чтобы отослать вам письмо, мне придётся ехать в рессорном экипаже до деревни, а к часам работы почты там, мягко говоря, отношение снисходительное. В городе предприятие с таким графиком разорилось бы уже через неделю.

Впрочем, неважно. Я лишь надеюсь, что позже найду на это время, потому что дела здесь действительно зашли слишком далеко и нам необходимо ваше присутствие. Мне необходимо ваше присутствие. Хотя бы для того, чтобы вы сказали: всё это только сон.

Я описал вам, насколько возможно, события прошедшей ночи, нашу битву с некими сверхъестественными силами, которые вторглись из других измерений. О господи… я даже говорить начал, как мои товарищи по оружию. Холмс, вы представить себе не можете, насколько это было жутко! А ещё больше пугает то, как быстро в этих обстоятельствах перестаёшь задавать вопросы и принимаешь всё как есть. Холмс, я стрелял из своего армейского револьвера в ДЕМОНОВ! Я больше не способен смотреть на мир как прежде.

И — Мэри. Как я могу о ней не думать? Теперь, когда я знаю, что занавес между жизнью и смертью гораздо тоньше, чем я себе представлял? Когда знаю, что там обитают души и что они — всё те же, кем были при жизни? Ещё недавно, Холмс, моё отношение к загробной жизни можно было назвать скептическим. Думаю, так на это смотрят все солдаты — иначе им нельзя. Но теперь я начал сомневаться.

Мне так её не хватает…

Ну, довольно. Простите меня, друг мой, я знаю — вы не любите обсуждать подобные темы. Перейдём к фактам.

На чём я остановился?.. Ах да, Карнакки был очень обеспокоен тем, что Дыхание Бога получило выход в наш мир.

Не берусь утверждать, что точно уловил все аспекты их разговора. Как только битва закончилась — а она закончилась, потому что атак больше не было, — уровень адреналина у меня в крови понизился и я испытал те же ощущения, что и в поезде, в вагоне-ресторане. Я потерял ориентацию в пространстве. Кружилась голова, даже тошнота подкатывала к горлу. Последствия перенесённого шока — я как врач прекрасно это понимаю.

И всё же, несмотря на своё состояние, я постарался уловить суть беседы. Из услышанного мной следует, что под занавес Мазерс решил послать Дыхание Бога прямо внутрь Кроули. Не могу сказать, как ему это удалось: слова, объясняющие суть этой операции, просто не проникали в моё сознание. В тот момент у меня был, вероятно, совершенно отсутствующий вид — точь-в-точь как у Мэри, когда я забирался в дебри анатомии. Хочешь, чтобы женщина заснула, — говори на латыни.

Оставим объяснения; это всё, что с нами произошло. Чтобы защититься, Кроули дал нападавшей силе выход в какое-то другое место. В какое именно, он не смог сказать. Подозревает, что в Лондон (если так, то очень скоро вы будете знать об этом больше меня), потому что пытался направить его туда, откуда оно пришло. Но он не уверен, что это получилось.

Первые лучи солнца осветили пятерых обессиленных мужчин. План дальнейших действий таков: с помощью скраинга (не спрашивайте, что это) определить местонахождение Дыхания Бога. Но ещё до принятия плана все сошлись на том, что нам нужен отдых. Схватка со сверхъестественным отнимает очень много сил, что, полагаю, вполне логично.

Признаюсь, я не был уверен в том, что смогу заснуть после всего пережитого за ночь. Но сейчас, когда пишу эти строки, глаза у меня слипаются. Возможно, будет лучше, если я отложу…

Кто-то грубо тряхнул меня за плечо, и я проснулся.

— Что?..

Я ничего не мог понять и, несмотря на яркий свет в комнате, не мог ничего толком разглядеть. Но кто-то меня разбудил! И всё же я готов был снова провалиться в сон, настолько инертным было моё сознание.

— Выпейте воды, — сказал знакомый голос, — это поможет.

— Холмс? — хрипло выдавил я.

В горле у меня пересохло.

Я огляделся и обнаружил, что он сидит рядом на кровати, подложив себе под спину лишние подушки. По всей кровати и на полу разбросаны исписанные листы.

«Моё письмо», — догадался я.

Я собрался выразить Холмсу своё неудовольствие, но он приложил палец к губам и улыбнулся:

— Говорите тихо, друг мой, у меня пока нет желания будить остальных.

Я последовал совету Холмса — выпил воды и откашлялся.

— Вы хотите сказать, они не знают, что вы здесь?

— Я влез к вам через окно. — Холмс усмехнулся. — Но прежде оставил весьма замысловатые следы на песке возле храма. Разгулялся там… просто не смог устоять!

— О Холмс…

— Забудьте об этом. Я прочёл ваше письмо и должен сказать: оно очень увлекательное. Вы пережили настоящее приключение.

— Приключение? Если бы вы это пережили, вы бы не нашли его таким уж увлекательным! Да я в жизни никогда…

У меня не хватало слов, от волнения перехватило дыхание, но уже через секунду я почувствовал крайнее раздражение. Мой друг не способен испытывать подобные чувства, и меньше всего мне хотелось показаться слабым. Я зарычал от злости и выпил ещё воды — только для того, чтобы не расплакаться.

— Я знаю. Простите меня, — дружелюбно сказал Холмс. Хоть на сочувствие я ещё мог рассчитывать. — Не следовало шутить. Но вы должны понимать: мне уже давно не приходилось иметь дело с таким интригующим набором обстоятельств.