в профессиональной сфере женщин. Не случайно, как отмечает Б. Харрисон, «наиболее проницательные суфражистки приветствовали возникновение организованного антисуфражизма, так как это опровергало положение о политической индифферентности женщин» [125].

В то же время появление оппозиционного движения являлось доказательством того, что суфражизм начал представлять реальную политическую силу, и привлекало дополнительное внимание к проблеме политических прав женщин. Как и суфражистское движение, антисуфражизм успешно объединял людей с различными политическими убеждениями, однако его социальная база была иной: суфражистки справедливо отмечали, что большинство организованных антисуфражистов относились к аристократии и представителям высших слоев общества.

Следует различать несколько разновидностей антисуфражизма: оппозицию женскому избирательному праву в парламенте, возникшую сразу после 1867 г.; стихийные антисуфражистские настроения значительной части англичан, особенно усилившиеся с переходом WSPU к милитантской тактике; и антисуфражистские внепарламентские организации, возникающие с 1908 г.

Антисуфражистская деятельность в парламенте началась практически синхронно с первыми выступлениями сторонников избирательных прав женщин. Это говорит о том, что, невзирая на попытки некоторых парламентариев и прессы представить выступление Дж. С. Милля как забавный анекдот, в политических кругах к вопросу распространения права голоса на женщин отнеслись достаточно серьезно.

После того как становится ясно, что в парламенте сложилась фракция парламентариев-суфражистов, ежегодно вносящих законопроекты о предоставлении женщинам на тех или иных основаниях права парламентского голоса, происходит организационное оформление фракции антисуфражистов. В 1875 г. в палате общин был создан Комитет против женского избирательного права, действовавший до конца 1878 г. Его ядром была группа консерваторов, которая включала Р. Черчилля, во главе с Э. П. Буври. Доводы Э. П. Буври, как и аргументы его многочисленных сторонников, основывались на концепции раздельных сфер и традиционных представлениях о рыцарственности. Несмотря на то что в основном либералы поддерживали идею политического равноправия – именно представители радикального крыла либеральной партии были пионерами борьбы за женские права, – в антисуфражистском комитете присутствовали и они: Г. Джеймс, капитан Р. Макси и другие. Их взгляды, без сомнения, подкреплялись тем обстоятельством, что лидер партии и премьер-министр либерального правительства Уильям Гладстон был категорическим противником равенства полов и допуска женщин в сферу политики. Его позиция основывалась как на убеждении, что подобная мера является чрезмерной и приведет к нарушению баланса в политической системе Великобритании, так и на общепринятых представлениях о различном предназначении полов, которым руководствовались и консерваторы. Свои взгляды Гладстон изложил в письме к либералу Самюэлю Смиту, написанном 12 апреля 1892 г., накануне слушания законопроекта Альберта Роллита, предлагавшего наделить правом голоса незамужних женщин-домовладелиц: «Если женское избирательное право повлечет за собой представительство женщин в парламенте… возможность быть членом палаты общин в настоящее время обеспечивает законное право занимать все государственные должности… Я думаю, невозможно отрицать, что всегда были и есть женщины, способные занимать любой государственный пост, каким бы мужским по своему характеру он ни был… Но ни в коем случае аргумент, вытекающий из исключения, не должен приводить к отмене общего правила. Неустранимые и существенные различия между мужчинами и женщинами были созданы самим Творцом» [126].

Оливия Бэнкс, анализируя отношение политических партий к суфражизму во второй половине XIX в., отмечает, что если в консервативной партии при достаточно благожелательном отношении руководства к вопросу наделения женщин правом парламентского голоса значительная часть ее членов была настроена антисуфражистски, то в либеральной партии наблюдалась обратная ситуация: большое количество рядовых либералов симпатизировало суфражизму, в то время как руководство относилось к нему резко негативно [127].

Комитет ставил своей задачей не допустить проведения суфражистского билля. Его члены активно агитировали парламентариев против законопроекта Джейкоба Брайта, обсуждавшегося несколько раз в 1875–1878 гг., но в 1878 г., после ухода Дж. Брайта, комитет прекратил свое существование: позиции суфражистской фракции ослабели и его существование стало нецелесообразным.

Следующее крупное выступление антисуфражистов произошло в 1889 г., когда опасения, что консервативное правительство из стремления получить больше голосов на следующих выборах может предоставить избирательное право женщинам, инициировали антисуфражистское воззвание, о котором мы упоминали в первой главе, оно было опубликовано в Nineteenth Century Review. Под письмом стояло 105 подписей в основном представительниц высшего класса. Несколько позднее к нему был приложен дополнительный лист с 2 тыс. подписей. Вероятно, воззвание в определенной степени было ответом на заявления суфражисток о том, что если среди английских женщин есть те, кто действительно не желают права голоса, то они никак себя не проявляют. Обращение породило дискуссию о предназначении женщины и ее пригодности к участию в политической жизни страны. Суфражистки, в свою очередь, собрали более 2 тыс. подписей против этого письма и опубликовали серию опровержений его аргументов. Ответы лидеров суфражисток М. Фоссет и Л. Беккер также были опубликованы в Nineteenth Century Review. Как отмечалось, обращение оказало достаточно серьезное влияние на общественное мнение и политические круги: на него ссылался У. Гладстон, выступая против законопроекта А. Роллита, и противники женского избирательного права в Австралии. Однако ему не удалось стать толчком для возникновения организованного антисуфражистского движения, хотя после появления обращения этот вопрос обсуждался. Одной из основных причин являлось отсутствие ярких женщин-лидеров, способных возглавить движение (его ведущим теоретиком предлагали стать Беатрис Поттер, но она отказалась, опасаясь, что это помешает ее исследованиям положения рабочих). Кроме того, суфражизм в конце 80-х гг. XIX в. переживал кризис, и в создании специальных организаций для борьбы с ним не было большой необходимости.

Ситуация изменилась в начале XX в. с появлением милитантства и усилением суфражистского движения. Вновь развернулась дискуссия по поводу негативных последствий участия женщин в политике: на этот раз ее причиной стало письмо Франсис Лоу в The Times в декабре 1906 г. Она утверждала, что если женщины будут допущены в политику, то политика утратит свое значение, так как женщины не способны мыслить оригинально [128]. На это письмо откликнулись многие, например София Лонсдейл, ответ которой был опубликован 15 января 1907 г.: «Нужно что-то предпринять», – писала она. В итоге родилась идея о подаче антисуфражистской петиции, которая должна была убедить правительство, что большинство женщин не желают получить право парламентского голоса. 20 февраля было объявлено о создании комитета для сбора подписей с мисс Э. М. К. Тейлор в качестве почетного секретаря. Петиция подчеркивала важность работы женщин в сферах образования и попечения о бедных и утверждала, что право голоса «скорее разрушит, чем усилит, то действительное влияние, которое они имеют в своей области деятельности на благо общества» [129]. В короткий срок было собрано 37 тыс. подписей, и петиция была представлена в парламент.

Как в конце 60-х гг. XIX в. сбор подписей в поддержку женского избирательного права способствовал возникновению первых суфражистских организаций, успешная подготовка и подача петиции против права голоса для женщин стимулировали организационное оформление антисуфражистского движения. К созданию обществ подталкивал и возрожденный парламентский антисуфражистский комитет.