— Не нужно, а жизненно необходимо, — покачал головой Бондарев.

— А если я откажусь?

— Я уведу тебя силой. Зачем тебе лишние ушибы и душевные травмы? Собирайся. У тебя пять минут. Но сначала принеси мне свой пистолет.

Японец послушно встал, потоптался на месте и покинул комнату.

За то, что Макимото не пожалел своего нового и явно не дешевого «магнума», Бондарев дал ему не пять, а десять минут. Доверия к этому типу по-прежнему не было, хоть он и являлся родным братом Мизуки. Если он и не был фактическим предателем, разве можно полагаться на мужчину, который даже не считает нужным скрывать, что он трус? Его исповедь не вызывала сочувствия и настраивала на скептический лад.

Спускаясь лифтом в подземный гараж, где стояла машина Макимото, они не разговаривали. Да и говорить было не о чем. Молчание позволило Бондареву острее воспринимать флюиды, исходящие от спутника. Это был не только страх, к нему примешивалось что-то еще. Злорадство? Ненависть? Отгадать не получалось, но с каждым метром пути вниз Бондарев чувствовал, как в его душе усиливается чувство опасности.

Она была все ближе… ближе… ближе…

Макимото встретился с Бондаревым взглядом и поспешил обратить глаза к потолку кабины. Его лицо блестело от испарины, а губы пересохли настолько, что он то и дело проводил по ним языком.

Лифт остановился.

— Жди здесь, — сказал Бондарев, выходя из кабины в узкий, скудно освещенный коридор, ведущий в гараж. — Дверь пусть будет открыта.

— Хорошо, — сразу согласился Макимото.

Он не спросил, зачем. Ему не нужно было объяснять, что, быть может, из подвала придется спасаться бегством.

Бондарев взял пистолет в руку. Он терпеть не мог подвалы, в которых чувствуешь себя как мышь в мышеловке.

Прежде чем скрыться за углом, он оглянулся. Макимото стоял на месте, провожая его напряженным взглядом и словно ожидая чего-то. Возможно, его насторожило поведение Бондарева, возможно, была какая-то другая причина.

Бондарев бесшумно приблизился к железной двери, ведущей в гараж. В ее верхней части имелось узкое стеклянное окошко. Заглянув сквозь него внутрь, он увидел лишь автомобили, стоящие в полумраке. Дав глазам привыкнуть к темноте и приоткрыв дверь, он потянул носом воздух. Ничего подозрительного вроде бы не было, но нервы Бондарева натянулись так, что хоть тетиву из них свивай.

— Макимото! — окликнул он.

Тишина.

— Макимото, черт бы тебя подрал!

— Что?

— Иди сюда.

— Зачем?

Объяснять ему, что таких трусов лучше не оставлять за спиной? Было ясно, случись что, Макимото, не задумываясь, нажмет кнопку и уедет в кабине лифта подальше от опасности. Тогда из подвала не выбраться. Во всяком случае, живым.

— Все спокойно, — прошипел Бондарев.

Из-за угла появился Макимото, похожий на призрака, бродящего по лабиринтам подземелья. Бондарев поторопил его взмахом головы и переступил порог гаража. Макимото последовал за ним, распространяя едкий запах пота. Бондарев знаком показал ему, чтобы он закрыл за собой дверь.

В помещении, заставленном машинами, было пусто и тихо. Бондарев сделал два осторожных шага вперед. Уголок его левого глаза уловил какое-то движение в полумраке, и в следующее мгновение оттуда прогремела автоматная очередь. Он присел. Международный аэропорт Токио повторился снова, но в ужесточенном варианте. Потому что, судя по вспышкам, на этот раз стреляли сразу трое. Все в черных масках и черных водолазках под горло.

А Бондарев был вооружен лишь пистолетом, с неизвестным количеством патронов в магазине.

Капкан захлопнулся.

В низком замкнутом помещении выстрелы звучали так оглушительно, что даже удивительно, как это не лопались барабанные перепонки. Когда Бондарев открыл ответный огонь, двух первых своих выстрелов попросту не услышал. Но «магнум» работал исправно, и патроны в нем имелись. Всякий раз, нажимая на спусковой крючок, он чувствовал рукой отдачу.

Пули, летящие из трех автоматных стволов, находящихся в двадцати или тридцати шагах от Бондарева, отскакивали от бетонных стен и с тошнотворным визгом носились по помещению. Они были раскалены и полны злобного желания кромсать живое, дырявить, убивать. Но при этом и слепы, а потому никак не могли найти жертву — Бондарева, стоящего на одном колене за капотом красной «Мазды». У него не было времени оглядываться. Он надеялся, что Макимото догадался упасть на пол и заползти под ближайший к нему автомобиль.

Пули стали все чаще, все настойчивее долбить корпус вздрагивающей «Мазды», и, улучив момент, Бондарев перекатился по полу за зеленый «Датсун». Один из «черномасочников» заметил это и не обрывал очереди, пока не пробил бензобак автомобиля. К счастью, Бондарев отгадал замысел противника и убрался раньше, чем грохнул взрыв.

Вспышка, отвлекшая внимание автоматчиков, позволила сменить местоположение без дырок в одежде и коже. Чтобы проделать это, Бондарев совершил тройной кувырок вперед и немного потерял ориентацию в пространстве. Определить, где верх, а где низ, помог черный «Ниссан», о передний бампер которого ударилась нога. Вместо того чтобы отсиживаться здесь, Бондарев ужом проскользнул между двумя машинами, появился сбоку от террориста, расстрелявшего «Мазду», и прикончил его двумя выстрелами в грудь.

Человек в черной маске повернулся к нему и приготовился ответить очередью, но сил поднять автомат не хватило. Все пули ушли в пол и, рикошетя, заставили двух террористов пригнуться, прекратив огонь. А убитый тяжело опустился на колени, качнулся назад, затем вперед и рухнул лицом вниз. У Бондарева были доли секунды для того, чтобы выбрать другое укрытие, и этого времени ему хватило.

Те двое Хозяев, что прятались от шальных пуль, не предполагали, что кто-то способен ориентироваться и перемещаться ТАК быстро. Подняв головы, они сосредоточили огонь на том месте, где Бондарева уже не было.

Вынырнув из-за пижонистого спортивного автомобиля, он принялся методично двигать правым указательным пальцем, лежащим на спусковом крючке. Пистолет прыгал и дергался, словно хотел вырваться из руки, сжимающей его.

Потревоженные резкими движениями почки отдались острой болью, но Бондарев даже не поморщился, чтобы не терять живые мишени из виду, и продолжал стрелять, пока не опустошил магазин. «Магнум» оказался заряженным не полностью.

Выпустив последнюю пулю, он приготовился к худшему. Бежать было некуда. Спасаться ползком — глупо. Надеяться на то, что враг отбросит автомат, предпочитая выяснить на кулаках, мог бы только человек, насмотревшийся дешевых боевиков. Так думал Бондарев, глядя на приближавшегося к нему автоматчика.

Короче говоря, он просто сидел на корточках и ждал, что будет дальше. Из всех желаний острее всего ощущалось одно — желание чихнуть. В носу свербело от пороховых газов, глаза слезились.