Матвей посмотрел на него и вздохнул.

– Я бы тоже пообещал, – гулко поддержал он. – Но теперь, Димыч, нам хана.

– Господа маги, так что мне, – пробасил остановившийся рядом староста, растерянный, пожилой, лысоватый, мнущий кепку, – что с людьми-то делать? На постой-то мне никак их не взять!

– Ай, Миша, – пожурила подошедшая настоятельница, – ты как вчера во главе деревни стал. Звони администрации, в полицию опять же, девчат с детьми определят куда надо. А пока по домам разберем, уж примем, пока не помогут. Примем ведь? – она повысила голос.

– Примем, – откликнулось ей несколько деревенских.

Димка откашлялся.

– Не надо в администрацию, – попросил он твердо. – И полицию. У меня… дядя военный у… прабабушки на хуторе тоже гостит. Мы сейчас сходим и приведем помощь. И спасибо вам, матушка Ксения. Храм мы отремонтируем… все возместим… может, не сразу…

– Я в этом уверена, – без сомнений кивнула настоятельница. – Мальчики вы хорошие, намерения благие, а что чуть не погибли, так я слышала, ваша прабабушка хорошо мозги на место ставит. Раз не надо, так не надо. Не будем звонить, Миша?

– Так нет, нет, – забормотал староста. Понятно было, кто на самом деле управляет деревней.

– Вы только покормите их пока, – попросил заботливый Матвей, с сочувствием оглядываясь на очередной детский плач. Пирога на сорок человек очевидно оказалось мало.

– Обязательно, сын мой, обязательно, – подмигнула ему веселая настоятельница. – Идите и передавайте привет вашей прабабушке. Давненько она в храм не захаживала.

Мама Димки рвалась остаться помогать, но тут неожиданно твердо вступил отец – и они уехали в город, прихватив с собой молодую соседку Верку с двумя детьми. Остальных беженцев деревенские разобрали по домам. А Дмитро и Матвей, проводив родителей, направились к командирам за помощью и заслуженным разбором полетов.

– Самоуправство. Риск основным заданием, Ситников, – командир сводного гвардейско-агентского отряда майор Вершинин раздраженно ходил туда-сюда по пустому и гулкому залу Управления в бункере, а друзья стояли перед ним, вытянувшись. Этому немало способствовал острый взгляд Дорофеи Ивановны, которая сидела за спиной майора, чинно сложив руки на коленях. – Поляна! Вы, лично вы, были включены в группу охраны авансом. Полковник Тандаджи крайне сомневался в вашей способности к дисциплине и оказался прав. Напомните, что в Уставе говорится об осуществлении самостоятельных операций в районе боевых действий?

– Запрещено, – отозвался Дмитро уныло. – Но в случае чрезвычайной ситуации…

– У нас везде чрезвычайная ситуация! – Вершинин, из аристократической семьи, стройный, щеголеватый, с длинным лицом, никогда не повышал голос. До сегодняшнего случая. – Вы обязаны были согласовать это со мной и командиром гвардии. Мы бы связались с Зеленым крылом, там оценили бы риски и выдали заключение. И что мы имеем? Поляна, вы один из сильнейших магов в нескольких поколениях. Вы представляете, что бы было, если бы иномирянам удалось захватить вас обессиленным? Понимаете, что на любого человека можно найти способы воздействия?

Дмитро мрачно молчал. Вершинин прошелся туда-обратно и остановился.

– Ситников, так как вы незаменимы, остаетесь здесь. И я даже не могу нагрузить вас штрафными дежурствами, ибо это может помешать… делу. Хотя вы и сами с этим прекрасно справляетесь!

– Когда я ходил в Тафию, я хорошо потом спал, – пробасил Матвей твердо. – Ничего не помешало, даже наоборот. Я бы не стал, если бы не знал об этом…

Вершинин остановил его взглядом.

– Детский лепет, Ситников. Вы себя-то слышите? Вам сколько лет? Впредь я запрещаю вам выходить за пределы хутора. На вас повесят маячок.

– В Березовой надо женщин с детьми разместить и накормить, – добавил Матвей, словно не слыша его.

– Уж без вас все решили, – проскрипела Дорофея Ивановна. – Позвонил кто надо. Бестолочи.

Майор Вершинин чуть скривился – его натура не терпела простонародного осуждения. Но к хозяйке повернуться не решился, и она едва заметно усмехнулась, словно видя его насквозь.

– Поляна, – продолжил он, – вы отстраняетесь от службы. Я запишу в вашем личном деле, что вы неблагонадежны, недисциплинированы, не подходите для агентской службы, предпочитаете личные интересы государственным. Вечером вас доставят в Зеленое крыло, и пусть полковник решает, что с вами делать. Я бы отдал под трибунал.

– Там люди завтра будут ждать, – сказал Димка, поднимая на командира отчаянный взгляд. – В Менске. Я обещал. Что заберу их.

– В Менске организована эвакуация, – отмахнулся Вершинин, – да, да, рутинная скучная операция, без геройства. И разваливания храмов тридцать пятого века! Без вас справятся, Поляна.

– Мамка сказала, что эвакуации уже нет и кольцо замкнулось, – Дмитро набычился, скривился, и Матвей поспешно опустил руку ему на плечо, прижав, чтобы не наделал глупостей.

– Андрей Михайлович, – проговорил Ситников размеренно, – мы виноваты. Обещаю, что больше мы без вашего ведома никого спасать не будем.

Вершинин хмыкнул, остановившись прямо перед ним.

– Потому что у вас не будет такой возможности, Ситников.

– Но раз мы обещали, завтра и, возможно, послезавтра нам нужно вывести всех, кто ждет, – закончил Матвей так же неторопливо. – Я не хочу делать это без вашего согласия.

– Ситников, – совершенно по-человечески вдруг проговорил Вершинин. – Вы думаете, у меня нет никого, к кому я рвусь прийти на выручку? Но есть приоритеты. Вы, лично вы, осознаете, что от вас зависит? Что если бы вы сегодня погибли, если бы рядом не было храма и случайного перескока канала на алтарь, то Тура потеряла бы еще один маленький шанс на спасение?

Димка с восторгом уставился на Матвея.

– Я точно лопну от любопытства, – пробормотал он.

– Но не погибли же, – ответил Ситников с неловкостью, сам понимая, что несет чушь. – Дайте нам шанс, майор. Если сегодня все пройдет хорошо, то вы позволите нам вытащить соседей Дмитро из Менска. А мы будем идеальными подчиненными, обещаем. Правда, Дмитро?

– Правда, – буркнул Поляна мрачно.

– Детский сад, – Вершинин покачал головой и повернулся-таки к Дорофее. – «Мы больше не будем». Я что им, воспитательница, Дорофея Ивановна? Они вообще не понимают, что такое служба и ответственность.

– Бестолочи, – согласилась Дорофея с едкостью. – Но так они с двенадцати лет, как ты, в кадетском училище не обучались, майор.

– Вы еще их защищаете? – удивился Вершинин.

– Нет, – Дорофея встала. – Ты меня знаешь, Андрей Михайлович, я бы и расстрелом не побрезговала. Но ребята хорошие, бестолковые только. Не у всех Красный в предках и военное дело в крови. Ты послушай – мне тут птичка напела, что в Менске действительно кольцо закрыто. Кого успели, вывезли.