Для Бобби просто вырваться ненадолго из Харвича уже было удовольствием. После звезды и месяца, нарисованных возле «классиков», он больше ничего подозрительного не замечал, но

Тед страшно его напугал, когда Бобби читал ему воскресную газету. И почти сразу потом – безобразный спор с матерью.

С Тедом это произошло, пока Бобби читал полемическую статью, презрительно отвергавшую возможность того, что Мики Мантл когда-нибудь побьет рекорд Малыша Рута. У него на это не хватит ни силенок, ни настойчивости, утверждал автор. «Важнее всего то, что у него не тот характер, – читал Бобби. – Так называемый Мик предпочитает шляться по ночным клубам, чем…»

Тед снова куда-то провалился. Бобби понял это, каким-то образом почувствовал даже прежде, чем поднял глаза от газеты. Тед смотрел пустым взглядом в окно, обращенное к Колония-стрит и хриплому монотонному лаю пса миссис О’Хары. Второй раз за утро. Но первый провал длился несколько секунд (Тед нагнулся к открытому холодильничку, глаза его расширились в матовом свете, он замер… но тут же дернулся, слегка встряхнулся и протянул руку за апельсиновым соком). На этот раз он полностью провалился в никуда. Бобби зашелестел газетой – не очнется ли он? Без толку.

– Тед, ты… вы в по… – начал Бобби и с ужасом понял, что со зрачками Теда творится что-то неладное. Они то расширялись, то сжимались. Будто Тед молниеносно нырял в какую-то черноту и тут же выныривал… и при этом он просто сидел, освещенный солнцем.

– Тед?

В пепельнице дотлевала сигарета. Теперь от нее остался только малюсенький окурок и пепел. Глядя на нее, Бобби сообразил, что Тед провалился в самом начале статьи о Мантле. И что, что с его глазами? Зрачки расширяются и сжимаются, расширяются и сжимаются…

«У него припадок эпилепсии или чего-то вроде. Господи! Они ведь иногда проглатывают свои языки?»

Язык Теда как будто оставался там, где ему полагалось быть, но его глаза… его ГЛАЗА…

– Тед! Тед, очнись!

Бобби оказался рядом с Тедом, даже не заметив, как обежал стол. Он схватил Теда за плечи и встряхнул его. Будто доску, вырезанную в форме человеческой фигуры. Под бумажным пуловером плечи Теда были жесткими, тощими, не поддающимися.

– Очнись! ОЧНИСЬ ЖЕ!

– Они теперь прочесывают запад. – Тед продолжал смотреть в окно глазами, зрачки которых расширялись и сжимались, расширялись и сжимались…

– Это хорошо. Но они могут повернуть назад. Они…

Бобби стоял, держа плечи Теда, – перепуганный, потрясенный. Зрачки Теда расширялись и сжимались, будто вы видели бьющееся сердце.

– Тед, что с тобой?

– Я должен застыть без движения. Я должен быть зайцем в кустах. Они могут пройти мимо. Если на то воля Божья, будет вода, и они могут пройти мимо. Все сущее служит…

– Чему служит? – Бобби почти шептал. – Чему служит, Тед?

– Все сущее служит Лучу, – сказал Тед, и внезапно его ладони легли на руки Бобби. Они были очень холодными, эти ладони, и на миг Бобби обуял кошмарный, парализующий ужас. Будто его схватил труп, способный двигать только руками и зрачками своих мертвых глаз.

И тут Тед посмотрел на него – глаза у него были испуганными, но снова почти нормальными. И вовсе не мертвыми.

– Бобби?

Бобби высвободил руку и обнял Теда за шею. Он прижал его к себе и вдруг почувствовал, что у него в голове звонит колокол – всего мгновение, но очень четко. Бобби даже уловил, как изменился звук колокола – точно гудок поезда, когда поезд едет очень быстро. Будто у него в голове что-то мчалось с большой быстротой. Он услышал стук копыт по какой-то твердой поверхности. Дерево? Нет, металл. Он ощутил в носу запах пыли – сухой и грохочущий. И тут же глаза у него зачесались, словно изнутри.

– Ш-ш-ш. – Дыхание Теда в его ухе было таким же сухим, как запах этой пыли, и в чем-то по-особому близким. Ладони Теда подпирали его лопатки, не позволяли шевельнуться. – Ни слова. Ни мысли. Кроме как… о бейсболе! Да, о бейсболе, если хочешь.

Бобби подумал о Мори Уиллсе: он отмеряет шаги – три… четыре… потом сгибается в поясе, руки у него свободно свисают, пятки чуть приподняты над землей – он готов метнуться в любую сторону в зависимости от того, как поступит подающий… и вот Уиллс бросается вперед, взорвавшись скоростью, взметнув пыль, и…

Прошло. Все прошло. Ни звонящего колокола в голове, ни стука копыт, ни запаха пыли. И за глазами не чешется. Да и чесалось ли? Или ему почудилось, потому что его пугали глаза Теда?

– Бобби, – сказал Тед и снова прямо ему в ухо. Губы Теда задевали его кожу, и он вздрогнул. И вдруг: – Боже Великий, что я делаю?

Он оттолкнул Бобби, легонько, но бесповоротно. Лицо у него было растерянное, слишком бледное, но глаза стали нормальными, зрачки не меняли ширины. В эту секунду ничто другое Бобби не заботило. Хотя он чувствовал себя странно – одурение в голове, будто он только что очнулся от тяжелой дремоты. И в то же время мир выглядел поразительно ярким, а каждая линия, каждый абрис – неимоверно четкими.

– Уф, – сказал Бобби и неуверенно засмеялся. – Что случилось?

– Ничего, что касалось бы тебя. – Тед потянулся за сигаретой и словно бы удивился, увидев самый хвостик в выемке, куда он ее положил. Костяшкой пальца он смел его на дно пепельницы. – Я опять отключился?

– Да уж! Я перепугался. Подумал, что у вас припадок – эпилепсии или чего-то еще. Глаза у вас…

– Это не эпилепсия, – сказал Тед. – И не опасно. Но если снова случится, лучше не трогай меня.

– Почему?

Тед закурил новую сигарету.

– А потому. Обещаешь?

– Ладно. А что такое Луч?

Тед впился в него глазами.

– Я говорил про Луч?

– Вы сказали: «Все сущее служит Лучу». Вроде бы так.

– Возможно, когда-нибудь я расскажу тебе, но не сегодня. Сегодня ты ведь едешь на пляж, верно?

Бобби даже подпрыгнул. Он взглянул на часы Теда и увидел, что уже почти девять.

– Угу, – сказал он. – Пожалуй, мне пора собираться. Газету я дочитаю вам, когда вернусь.

– Да, хорошо. Отличная мысль. А мне надо написать несколько писем.

«Нет, не надо. Ты хочешь избавиться от меня, чтобы я не задавал еще вопросы, на которые ты не хочешь отвечать».

Но если Тед этого добивался, то и ладно. Как часто говорила Лиз Гарфилд, у Бобби было свое на уме. И все же, когда он дошел до двери комнаты Теда, мысль о красном лоскуте на телеантенне и месяце со звездой рядом с «классиками» заставила его неохотно обернуться.

– Тед, вот что…

– Низкие люди, да, я знаю. – Тед улыбнулся. – Пока не беспокойся из-за них, Бобби. Пока все хорошо. Они не движутся в эту сторону, даже не смотрят в этом направлении.

– Они прочесывают запад, – сказал Бобби.