Ее собеседник снова задумался.

— Я полностью не уверен, но мне кажется, он последнее время настаивал на том, что в истории тамплиеров слишком много белых пятен. И до сих пор никто не задавал себе по-настоящему важных вопросов о них.

— И он сказал, каких вопросов? — осторожно, стараясь не спугнуть, спросила девушка.

— Кем была их знаменитая Нотр-Дам — Наша Дама, — спокойно ответил Арман.

— Богоматерью, — удивилась очевидности вопроса Кася, — кем же еще?

— Тогда проще было бы называть их покровительницу Девой Марией, почему Нашей Дамой?

— Они были рыцарями и монахами одновременно. Для рыцарей нужна была Прекрасная Дама, а для монахов — самый почитаемый в христианстве женский образ — мать Христа.

— Все это логично, — согласился Арман, — но почему все-таки Наша Дама, а не Дева Мария, подумайте. А сейчас извините, но мне надо заниматься клиентами. Если хотите, можете заехать завтра, мы поговорим на эту тему.

— Хорошо, я постараюсь, — пообещала Кася, лихорадочно соображая, каким образом может уговорить мать на поездку. После сегодняшнего опыта общения с местными жителями Екатерина Дмитриевна категорически заявила, что в деревню в ближайшее время не поедет сама и дочь не отпустит.

Девушка села перед компьютером и задумалась. А на самом деле, почему самые знаменитые средневековые соборы называются соборы Нотр-Дам: дословный перевод «соборы Нашей Дамы». Ей это казалось совершенно обычным, как и большинству французов. Она настолько привыкла к этому, что такой вопрос никогда и в голову не приходил. И никому не кажется удивительным, что эти соборы не называются соборами Девы Марии или Богоматери, как в России, Польше, Чехии, Германии и т. д. Поэтому в российской традиции и перевели Нотр-Дам де Пари как собор Парижской Богоматери. Но главный собор Франции на самом деле не собор Богоматери — это собор Нашей Дамы. И Кася впервые спросила себя: а кто же, собственно говоря, эта Наша Дама?..

— Мама, я сегодня хотела бы съездить к Арману.

— Тебе вчерашнего не хватило?

— Давай не будем обращать внимание на мнение нескольких идиотов.

— Если бы нескольких! — воскликнула мать. — Здешние аборигены что стадо баранов, один скажет, и все подхватывают.

Кася мудро промолчала. Она прекрасно знала, что матери нужно дать время выговориться. Она не ошиблась, через пару минут родительница уже более мирным тоном спросила:

— Ну а что ты забыла у Армана?

— Мне хотелось бы расспросить его поподробнее обо всем, что он знает о Черной Королеве.

— Опять эта Королева! Да нет тут никаких подземных ходов и пещер, кроме тех, которые тебе известны. Фредерик говорил, что приглашал специалистов.

— Фредерик? Ты мне никогда об этом не рассказывала! — удивилась Кася и добавила: — Значит, Фредерик знал, что искал.

— Для меня это просто-напросто выдумки, — начала отнекиваться мать.

— Это вполне возможно, — согласилась девушка, — но противное тоже отрицать не стоит. Ты с этим не согласна?

Мать благоразумно промолчала. Затрезвонил телефон.

— Да, алло, — ответила Екатерина Дмитриевна, — добрый день, Бернар… Все в порядке, у тебя, надеюсь, тоже?.. Кася? Рядом со мною стоит, передать ей трубку? Хорошо, пока. Бернар хочет с тобой поговорить, — обратилась она к дочери.

— Здравствуйте, Бернар.

— Рад вас слышать, Кася, и хотел спросить, не желали бы вы сегодня принять участие в заседании нашего общества? Мадам Каварзэрэ приготовила очень интересный доклад об истории нашего региона во время Французской революции. Думаю, вам он может быть полезен.

— Во сколько?

— В шесть часов вечера.

— Хорошо, я постараюсь приехать.

— Мы же договорились ночью никуда не ездить? — возмутилась мать, когда Кася повесила трубку.

— Шесть часов вечера — это еще не ночь, — осторожно возразила та, — тем более надолго я не останусь. А потом ты же сама говорила, что в отношениях с местным населением у нас напряг. Поэтому хоть такое общение нам не повредит. А перед заседанием с Арманом парой слов перекинусь.

Екатерина Дмитриевна дала себя уговорить достаточно быстро.

Все складывалось как нельзя более удачно. Кася и побеседует с Арманом, а заодно поинтересуется мнением коллег Бернара. Она уже прониклась симпатией к одной из них: мадам Моник Дюваль. И судя по всему, старушка была ходячей памятью деревни и окрестностей.

До вечера надо было чем-то заняться. Кася подошла к компьютеру. Ее ждало письмо от Алеши. Оно было коротким:

«Привет, я подготовил для тебя материал. Но хотел бы для начала поговорить. Ты можешь мне позвонить завтра домой? Лекции у меня начинаются в 16 часов, так что даже с учетом разницы часовых поясов у тебя вполне остается время со мной связаться».

Итак, программа на сегодня была готова. Разговор с Алешей и посещение кружка не слишком юных любителей древностей.

— Рад тебя слышать! — сразу откликнулся на ее звонок приятель. — Прочитал твое письмо и в очередной раз поразился твоему таланту…

— Какому? Находить приключения на свою заднюю часть? — поинтересовалась она.

— Я бы сказал иначе, открывать совершенно не изведанные и мистические страницы истории!

— Немного высокопарно, — откликнулась явно польщенная Кася, хоть кто-то оценил ее по достоинству, — но мне нравится.

— И после твоего письма я впервые задумался по-настоящему о подлинной истории Средних веков в общем и ордена тамплиеров в частности. Знаешь, настолько привык заниматься Возрождением, что к предыдущему периоду всегда относился с некоторым снисхождением. И впервые понял, насколько ошибался.

— Если бы только ты один.

— Согласен, глупостей о Средних веках было высказано огромное количество. Если взять некоторые учебники истории, то средневековый человек больше похож либо на полусумасшедшего мечтателя, либо на полного дебила.

— Действительно, — согласилась с ним Кася, — если рассуждать с точки зрения современного человека, то на что похожа куртуазная любовь? Разодетый в разноцветные клоунские одежды трубадур сложным для понятия нормального гражданина языком восхваляет прелести капризной и своенравной дамы. И остальные, слегка придурковатые от рождения рыцари посвящают всю свою жизнь служению ей, этой даме.

— Или огромные соборы, построенные на средства верующих. Тот, кто видел эти соборы и имеет хоть отдаленные представления об экономике, только посмеется. Большинству верующих сложно было до весны дотянуть, не умерев от голода! Еще не стоит забывать, что средневековым ремесленникам и строителям платили. И некоторые всю жизнь проводили на строительстве одного-единственного собора. Армий рабов или крепостных, как при строительстве Петербурга, никто монахам предоставить не мог.