— Да так, ни о чем. — Старая женщина вздрогнула, выходя из состояния странного оцепенения. Еще раз пропустила шелк волос Шанаи сквозь пальцы и принялась заплетать ей косу.

— Неправда, — ласково возразила девочка. — Тебя что-то очень сильно тревожит. Это из-за смерти Серафии?

— Да, — нехотя призналась Нинель. — Залин вбил себе в голову, что ты каким-то образом к этому причастна. И вызвал в монастырь инквизитора для расследования.

— И что? — Шаная нахмурилась, будто не понимая, куда клонит женщина. — Разве мне стоит этого бояться? Я ведь всю ночь была с тобой.

Нинель печально улыбнулась. Наивное дитя! И ведь не объяснишь ей, что в этом мире не все так просто. Священный Трибунал в последнее время набирает все больше и больше власти. Ему не хватает самой малости, чтобы начать диктовать условия Харию. И Шаная вполне может стать той крохотной песчинкой, которая окончательно склонит чаши весов в сторону совета храмов. Кроме того, Нинель была уверена, что в этом деле не обошлось и без влияния Ханны. А значит, принцесса практически обречена. Харий не успеет прийти к ней на помощь, защитить, как защищал все прошедшие годы. Да, конечно, можно утешать себя, что он страшно отомстит за дочь, но легче от этого не становится.

— Тебе ничего не стоит бояться. — Нинель наклонилась и поцеловала свою воспитанницу в лоб. — Никто не посмеет причинить тебе вреда. Я не позволю им обидеть тебя!

Как воспитательница ни старалась, но в ее голосе все же скользнул плохо скрытый страх за принцессу. Она в тысячный, наверное, раз за сегодняшний день вздохнула и прижала Шанаю к себе, словно стараясь руками отгородить от всего мира. Девочка уткнулась носом в ее плечо и замерла так. Она не спала всю прошлую ночь, мучительно пытаясь придумать выход из положения, в которое угодила по собственной же глупости. Тени преподали ей весьма жестокий урок. Они могли бы предостеречь ее от разговора с Залином той ночью в лесу, но предпочли наблюдать со стороны. И расплата за минутную слабость не замедлила последовать. Подумать только, стоило ей тогда придержать язык за зубами, стоило только промолчать, наслаждаясь зрелищем боя в отблесках костра, как ничего этого бы не случилось. Никто бы даже не подумал о том, что она может быть как-нибудь связана со смертью Серафии. А теперь…

— Что же делать? — тихо прошептала Шаная. Выбралась из объятий воспитательницы и села на подлокотник кресла, думая только об одном: как выбраться из ловушки.

На самом деле возможностей у нее было даже больше чем достаточно, но ни одна из них ее не устраивала. Тени настаивали на устранении Залина, однако Шаная не хотела идти на столь радикальные меры. Она не любила причинять боль людям. Матушка Серафия заслужила смерть. Более того, принцесса не считала себя виновной в ее гибели. Она лишь привела к настоятельнице двух девочек, которых та убила. И отошла в сторону, позволяя свершиться правосудию. Это точно не сработает с Залином. Тени требуют, чтобы Шаная сама разобралась с ним, но это было для нее неприемлемо. Ведь если разобраться, то в чем виноват мужчина? В том, что слишком хорошо выполняет свой долг? Или в глупости принцессы, позволившей себе излишнюю откровенность при разговоре с ним? Тогда логичнее наказать себя, чем убивать ни в чем не повинного стражника.

Был и еще один выход, но его Шаная решила оставить на совсем крайний случай. Никто не мешает ей уйти с тенями. Раствориться во мраке, перейдя на изнанку мира, и спокойно покинуть монастырь. Ее никто не заметит, никто не сможет остановить, а верный Дымок с радостью покажет ей путь. Но что делать потом? Куда идти и у кого искать помощи? Дворец отца слишком далеко, чтобы добраться до него самостоятельно. Да и потом, будет ли кто-нибудь ждать ее там? Если она решится на бегство, то больше ни у кого не останется ни малейших сомнений в ее виновности. Нет, конечно, это лучше, чем смерть. Но пока ситуация не выглядит настолько проигрышной. Так что стоит подождать.

— О боги!

Шаная отвлеклась на восклицание воспитательницы. Та встала, с отчетливым хрустом прогнулась в пояснице и, прихрамывая, прошлась по комнате, разминая суставы. Наконец остановилась около запертой двери и с раздражением ударила по ней кулаком.

— Сколько еще нас будут держать взаперти? — гневно спросила Нинель, обращаясь не к принцессе, а, скорее, к стражнику в коридоре. — Сколько? Мы сидим здесь уже три дня! Вы подумали о последствиях, когда посмели запереть дочь короля?

Ответом ей, как и следовало ожидать, послужила тишина. Нинель не удержалась от искушения и напоследок от души пнула дверь. Правда, сразу же пожалела о своем необдуманном поступке, едва не потеряв равновесие. Пошатнулась и наверняка упала бы, если бы мгновением раньше ее не подхватила под руку Шаная, испуганно вскочившая со своего места.

— Осторожнее! — Девочка помогла воспитательнице добраться до кресла и ласково улыбнулась ей. — Нинель, тебе не стоит…

Окончить фразу принцесса не успела. За окном пронеслась стремительная тень, закрыв на мгновение солнце. В коридоре послышались встревоженные крики. Кто-то пробежал мимо комнаты, громыхая сапогами. Со двора раздался дружный визг тех послушниц, которым позволили хлопотать по хозяйству под строгим присмотром стражников. И опять солнечный свет померк, на этот раз на более длительный срок.

Не в силах более вынести любопытства, девочка подскочила к окну. Встала на цыпочки, пытаясь увидеть хоть что-нибудь. Но все зря — в поле ее зрения попадал лишь крохотный кусочек неба.

Нинель в свою очередь даже не попыталась помочь своей воспитаннице. Старая женщина сгорбилась на кресле, закрыла лицо руками и всхлипнула от мутного страха, накатившего жаркой волной. Суматоха, поднявшаяся в монастыре, говорила лишь об одном: прибыл инквизитор. А значит, теперь только шаг отделяет ее драгоценную Шанаю от допроса с пристрастием.

* * *

Залин волновался. Вопреки его чаяниям, Священный Трибунал по непонятной причине медлил с отправкой в монастырь дознавателей. Мужчина надеялся, что они прибудут сюда уже на следующий день после сообщения о гибели настоятельницы. Но минул день, за ним еще один, а ничего не происходило. Он попробовал еще раз связаться с советом храмов через кристалл Игниуса, однако ему строго велели ждать. Мол, все оказалось не так просто, как сначала представлялось. И задержка очень не нравилась Залину. Он видел, что среди его людей уже ползут недовольные шепотки по поводу неоправданно долгого ожидания. Далеко не все были согласны с его решением передать расследование в руки инквизиции. Многие считали, что первым делом надлежало поставить в известность о случившемся Хария, так как речь шла о его дочери.

Залин чувствовал, как в отряде набирает силу недовольство им как капитаном. В последние два дня он не участвовал в обычных разговорах стражников, напротив, стоило ему только появиться, как беседы смолкали. Старинные приятели, неоднократно шедшие в бой рядом с ним и прикрывавшие ему спину в самые опасные моменты, сейчас прятали от него глаза. Капитан понимал, что зреет бунт. И даже во сне не расставался с оружием. Впрочем, много ли он спал в последние дни? Вряд ли больше пары часов.