Судья встретил меня в штыки:

– Господин Силаев, мне казалось, что между нами установились доверительные отношения.

– Так и есть, – не отреагировав на его грубость, ответил я.

– Тогда почему вы не поделились подозрениями о возможных связях моего племянника с сатанистами?

– И что бы вы тогда сделали, господин Бабич? Наверняка удалили бы родственника из города, поломав нам все планы. Это не отмыло бы имени вашего племянника от крови первой жертвы и даже ухудшило положение побегом. А так вы можете ссылаться на ментальный контроль со стороны ведьмы.

– Вы правы, – уже остыв, но все еще хмуро сказал судья. – Мальчики ничего не помнят.

– Виктор Игоревич, – устало вздохнул я, – надеюсь, это не вы дали подсудимым совет столь сомнительной ценности? Судебный ведун расколет их как белка орех, и все станет намного хуже. Попадая под подобный контроль, человек прекрасно все осознает и помнит, но сопротивляться не может. На это и стоит давить.

От воспоминаний о том, как сам оказался под контролем доченьки Дракулы, меня аж передернуло. Пожалуй, это и убедило судью в моей правоте.

– Хорошо, мы так и сделаем, – резюмировал Бабич.

Похоже, племянника он все-таки любил, поэтому слегка растерялся, несмотря на громаднейший опыт судопроизводства. К тому же явно повлияла нервотрепка последних дней.

– Не вы, Виктор Игоревич, а адвокаты. Вам следует демонстрировать крайнюю степень негодования и презрения к оступившемуся родственнику.

– И в этом вы тоже правы, Игнат Дормидонтович. Демонстрациями я займусь прямо сейчас.

Таким образом, мне вежливо указали на дверь. Извиняться за свою грубость судья явно не собирался, но мне этого и не требовалось.

С другими желающими предъявить мне претензии было намного проще. Бо́льшую часть незатейливо послал по матушке. Кого-то по причине невозможности что-то объяснить, а кого-то с искренним удовольствием – например, Матюхина, сунувшегося к нам на базу с требованиями и угрозами. Вместе с посылом он получил в руки еще одно эпистолярное творение Дмитрия Ивановича, подтверждающее, что в сдаваемом приезжим гостям города доме купчихи Ладушкиной проводился рейд по захвату предполагаемого склада дурманящих зелий, так что в санкции пришлого чиновника мы не нуждались. А уж кого мы там нашли, того и нашли.

Увы, одними претензиями встревоженных граждан наши проблемы не ограничивались. Я и сам понимал, что провороненная ведьма – это провал. На руках нет никаких улик. То, что оргия была оформлена в инфернальном стиле, ничего не доказывало. Адвокаты троицы сластолюбцев уже давили на простое сходство, и если мы не достанем Фурсову, то крыть нам будет нечем. Хотя я что-то сомневаюсь, что адвокатам удастся отвертеться от допроса в присутствии судебного ведуна, но все равно лично моих проблем это не решит.

Если честно, мне плевать на этих мажоров – они все равно всего лишь инструмент, а ведьма интересовала не столько в плане правосудия, сколько как зацепка на Матюхина. Чуйка упрямо вопила, что эти двое плотно связаны между собой. Да вот беда – в Топинске ведьмы уже нет. В то, что она могла качественно спрятаться в городе, не верил ни я, ни Дмитрий Иванович. Он поднял все свои связи. Топинск усиленно перетряхивался. Пришлось даже привлечь Берендея, хоть и не афишируя этот факт. Его люди обошли округу города по всему периметру.

Ведьму словно корова языком слизнула. Ни поездом, ни лодкой она отсюда не уходила. Да и верхом не могла – агенты Бренникова проверили всех, кто мог дать лошадей и выступить в качестве проводника. Вариант оставался только один, но он был слишком уж бредовым – ведьма с помощником могли уйти в Топь, причем достаточно глубоко. Хутора бирюков мы проверили сразу же после облавы.

На третий день, когда мы все дружно начали лезть на стенку, явился Матюхин и ехидно заявил, что из столицы сюда едет комиссия, дабы разобраться во всем этом бардаке.

Боюсь, это уже шах и мат. Обращаться за помощью к генерал-губернатору я не то чтобы считал бесполезным, а попросту боялся, откладывая поездку в Омск как только мог.

И вот на четвертый день поисков, когда все уже устали от беготни, а розыскные работы сами по себе сходили на нет, блеснул лучик надежды в виде вихрастого юноши, который по определению не мог испытывать ко мне положительных эмоций.

Помощник Берендея Алексашка, которого в свое время изрядно помял Евсей, явился очень вовремя. Мы как раз готовились к ужину, точнее к пьянке – иного выхода из тягостной ситуации уже не видел ни я, ни Бренников.

Не знаю, как сказался бы на субординации и дальнейших деловых отношениях совместный поход в направлении свинского состояния, и очень хорошо, что это останется неизвестным.

– Ваши благородия, тут к вам какой-то малец просится, – сунулся в проем двери казак, благоговейно оценив бутылочную батарею.

– Гони в шею, – устало отмахнулся Бренников.

– Подожди, – остановил я станичника, повинуясь возникшему предчувствию. – Зови его сюда.

– Игнат Дормидонтович, вы еще на что-то надеетесь?

– Авось повезет.

– Капризный он, этот ваш Авось, – без энтузиазма откликнулся следователь и был не прав.

Точнее, прав, да не совсем. Дух удачи, несмотря на свое непостоянство, именно сегодня благоволил нам.

Когда увидел наглую физиономию юного шатуна, я сразу понял – есть поклевка!

Наградив меня недобрым взглядом, Алексашка все же стянул картуз и уважительно поклонился:

– Старшо́й велел передать, что товар продадут сегодня после полуночи.

– Сегодня? – с возмущением переспросил я, а вот Бренников тут же встрепенулся, как борзая, учуявшая русака.

– Да, сегодня, – не понимая моего негодования, повторил шатун.

– Успокойтесь, Игнат Дормидонтович, мы справимся, – спокойно уверил меня следователь и тут же вцепился в Алексашку: – Где пройдет скупка? Кто участвует? Сколько человек будет присутствовать?

Парень даже присел от такого напора. Он явно хотел тут же сбежать, но вырвать у изголодавшегося следователя столь ценный источник информации вряд ли смог бы даже медведь.

За считаные секунды Бренников вытряхнул из Алексашки все, что тот знал. Увы, знал парень не так уж много. Сделка должна была пройти на частном железнодорожном складе у дальних путей. Пыльцу принесут три шатуна, но это неточно. Сколько людей и кто именно будет представлять покупателя, неизвестно.

Никакого упоминания причастности наркоторговцев к Матюхину не было, но мы с Бренниковым все же надеялись найти связь, когда накроем эту сделку.

Если накроем. Череда провалов не очень-то способствовала уверенности в своих силах и удачливости.

Дмитрий Иванович мгновенно развел чрезмерно активную деятельность и начал готовить полномасштабную операцию. Из казарм была вызвана полусотня, которую привел сам есаул Щукин – дядька крайне серьезный и представительный.