Итак, де Лириа прибыл в Москву в конце 1727 года. Сведения о царской охоте он начал сообщать с весны 1728 года.

12 апреля 1728 года: «Погода теперь стоит теплая, нет ни снега, ни морозов. Этот государь каждый день ездит на охоту в окрестности города».

15 апреля (Маньян): «Царь заболел, думали, оспой, но это была простуда — следствие охоты в дурную погоду».

19 апреля: «Царь совершенно поправился от незначительной болезни, которую он имел прошлую неделю, и продолжает каждый день ездить на охоту».

26 апреля: «Царь все лето проведет в развлечении охотой, для каковой цели приготовлены различные дачи, в которых он будет жить попеременно».

10 мая: «Принцесса Елизавета сопровождает царя в его охоте».

21 июня: «Этот монарх еще не возвратился в город, но надеюсь, что возвратится на этих днях».

5 августа: «Чтобы ослабить в царе необузданную страсть, которую он имеет к охоте, и в то же время дать ему некоторое понятие о том, что такое войско, думают устроить маневры в окрестностях города, впрочем, этого еще не решили».

23 августа: «Завтра царь приедет с охоты в эту столицу».

11 сентября (К. Рондо): «Царь скоро уедет на охоту к Смоленску и пробудет там месяца два».

1 ноября: «Этот государь еще не возвратился с охоты и, говорят, не возвратится, пока погода не помешает этому развлечению».

15 ноября: «…сам монарх ни о чем больше не думает, как только об охоте».

29 ноября: «Этот монарх нимало не бережет своего здоровья: в своем нежном возрасте он постоянно подвергает себя суровостям холода, не воображая даже, что он может же наконец от этого заболеть».

Зима 1728/29 года была необыкновенно холодной. В депеше от 17 января де Лириа извещал: «Только и видишь по улицам, что обмороженные носы и щеки». Вероятно, по этой причине Петр не выезжал на охоту. Во всяком случае, сведений об этом нет в депешах за декабрь 1728-го и январь 1729 года.

7 февраля 1729 года: «Идут приготовления к скорому отъезду царя, который, уверяют, пробудет вне столицы месяца три».

14 февраля: «…царь отправился за 50 миль для охоты на три или четыре месяца».

4 марта (Лефорт): «Царь отправился на охоту в одно из имений А. Г. Долгорукого, расположенного в 70 верстах».

28 марта: «Царь здоров, но ведет беспокойную жизнь на охоте, на которую выезжает каждый день, не обращая внимания на погоду, которая еще довольно сурова».

18 апреля: «Вчера царь слег в постель по причине лихорадки, а ныне он чувствует себя лучше, и думают, что на следующей неделе обычным образом он выедет на охоту».

28 апреля (из депеши английского консула Уорда): «Завтра царь отправится на охоту в Ростов, Ярославль, Вологду».

9 мая: «6-го числа текущего месяца его царское величество отправился на охоту в окрестности и не возвратится в город в продолжении трех недель».

10 мая (Маньян): «Предполагают, что царь уедет на медвежью охоту верст за 60–80 от столицы».

30 мая: «Шесть дней тому назад царь уехал на охоту».

6 июня: «Ждали, что царь вернется в столицу к Троице, но он не приехал, несмотря на ужасные дожди и холод».

20 июня: «Царя ждут завтра, но я не мог узнать, почему он возвращается так скоро, как никто не ожидал».

27 июня: «Царь возвратился в город 23-го числа не по иной причине, как потому что довольно поднявшиеся хлеба не дозволяют больше охотиться».

18 июля: «Царь вчера уехал на охоту за две мили от города и, говорят, скоро воротится».

1 августа: «Здешний государь все развлекается охотой».

8 августа: «Царь все еще наслаждается охотой и, говорят, что в конце месяца он поедет для этого за четыреста верст от этого города». (Правда, посол не может считать эти сведения достоверными.)

8 сентября (К. Рондо): Царь «7 сентября выехал в Хотино, в 80-ти милях от Москвы по украинской дороге». Намерен охотиться до 12 октября.

17 сентября (Рондо): «Его величество до того увлекается охотой, что находится теперь в 135 милях от Москвы и не приехал вчера сюда ко дню своего рождения».

17 октября (Лефорт): «Царь находится в 180 верстах от Москвы на охоте на куропаток».

7 ноября: «Ждут возвращения царя на следующей неделе, к чему его побудит начавшееся дурное время: вот уже четвертый день идет снег, хотя и не много».

21 ноября: «Вчера царь воротился с охоты».

29 декабря (Рондо): «Его императорское величество, пользуясь прекрасным здоровьем, ежедневно развлекается охотой».

2 января 1730 года: «Царское величество утром этого дня уехал на медведей и возвратится в город только на следующий день».

16 января: «Здешний государь здоров и три дня тому назад отправился за 15 миль от города на охоту, с которой возвратился нынешнюю ночь»[124].

Это был последний в жизни царя выезд на охоту, во время которого он заболел оспой. От нее Петр и скончался.

Из сведений, извлеченных из донесений иностранных дипломатов, невозможно вычислить, какое количество дней император провел на охоте. Во-первых, нет гарантий, что дипломаты полностью запечатлели в своих депешах охотничьи выезды Петра. Во-вторых, в их депешах нет точных данных, когда царь выехал на охоту и когда с нее возвратился. Однако в распоряжении историков имеются данные за 1728–1729 годы, заимствованные П. В. Долгоруковым из бумаг своего деда. По его сведениям, с февраля 1728-го по ноябрь 1729 года, то есть за 21 месяц, Петр II провел на охоте минимум 243 дня — то есть восемь месяцев. «Минимум», потому что в список не были включены однодневные выезды и выезды кратковременные, продолжавшиеся два-три дня. Если же учесть и их, то можно с уверенностью заявить, что не менее половины своего царствования император провел на охоте. К этому следует добавить дни подготовки к выезду на охоту, заботу о псарне и птицах. Имеются сведения и о добытых трофеях: по словам саксонского дипломата Лефорта, было затравлено четыре тысячи зайцев, 50 лисиц, пять рысей, три медведя и множество дичи.

Не всегда охота проходила гладко. Не обходилось без неприятных последствий: иногда после охоты царь простужался, иногда охота была сопряжена со смертельной опасностью, в частности во время охоты на медведей. Однажды поднятый из берлоги разъяренный зверь едва не задрал царственного охотника. 22 ноября 1729 года Лефорт доносил: «Во время охоты царь два раза подвергался опасности, угрожавшей жизни; однажды огромный медведь так близко подошел к нему, что не случись бы тут охотника, выстрелившего по нему, он бы бросился на царя»[125].

О страсти царя к охоте свидетельствуют не только иностранные наблюдатели, но и сам император. В 1729 году он подписал «Роспись охоты царской». В отличие от своего прадеда царя Алексея Михайловича, понимавшего толк в охоте и лично составившего наставление об обретении ловчих птиц и уходе за ними, Петр не был автором «Росписи». Этот труд, составленный, конечно же, не им самим, а канцелярскими служителями, представляет сметы расходов на содержание людей, собак и птиц, причастных к охоте. Если прадед Петра II руководствовался пословицей: «Время делу, потехе час» и охота в бюджете его времени занимала малую толику, то у правнука охота превратилась едва ли не в единственное занятие, поглощавшее львиную долю времени.