Сидим с мамой молча, на каждый шорох в подъезде реагируем – кидаемся наперегонки к двери. Знаем же, что ключи у отца есть, а все равно как на иголках.

И вот наконец-то гремят, хлопают входной дверью. Лечу в коридор, как оголтелая. Не могу никак с эмоциями совладать. Прыгаю чуть ли не на руки к ней и Славику, во весь рот улыбаюсь.

– Ну, ну, – смеется Иринка. – С ума, что ли, сошла? Дай хоть разденусь.

Стягиваю с нее шарф, помогаю пальто расстегнуть – снизу вверх пуговицы перебираю. Славик ржет во всю глотку. А мне все равно!

Как же классно вот так сидеть вчетвером… впятером за общим столом и пить какао со свежеиспеченными булочками. Разве я думала, что этому радоваться буду? Убегала раньше, куда глаза глядят, лишь бы не толкаться в кухонной тесноте, ощущая на себе пристальные взгляды остальных. А теперь они меня не беспокоят. Сама с любопытством Иринку рассматриваю. И Славика… Вроде даже не стесняюсь ни капли. Стараюсь почему-то заметить в них нечто новое, что я упустить могла за неделю.

Иринка как будто еще больше похорошела! И голос такой задорный. Тараторит, рассказывает какие-то смешные случаи. А Славик жует не переставая, уплетая одну булку за другой. Простой такой – свой в доску! Да я и сама его уже чуть ли не родней ощущаю.

А папа шутит:

– Иринка тебя там, наверное, голодом морила? Все в антракте в буфет шуруют… на этих ваших мероприятиях… А вы – в фойе! Обстановку разглядывать!

– Угу, – радостно соглашается Славик, а сам смотрит трогательно на Иринку. Вроде согласился с шуточками, но не в укор ей. И вашим, и нашим угодил.

Я бы на месте Иринки ни на грамм не обиделась. За такой преданный взгляд можно все простить.

– Ну? – кивает мне Иринка. – А ты, подруга, что расскажешь интересного?

А что я расскажу? Что на Асю настучать завучу успела, а потом струсила?

– У Машки в пятницу была. – Вспоминаю ее обстановку и стенку с коробками от конфет.

– У Машки? – Щурится и смеется.

Ой! Я же ей в прошлый раз точно так же ответила, когда с Никитой в подъезде была. Что она теперь подумает?..

– Да, – хмурюсь уже. Не смешно.

– А сегодня гулять пойдешь? – хихикает и Славику на ухо что-то шепчет.

Тот тоже на меня недвусмысленно таращиться начинает, и глаза его узкими становятся и такими подозрительно добрыми-добрыми.

– Мне сегодня Машка сама позвонила, – подмигивает мне, а Иринку локтем в бок слегка толкает. – Соскучилась, наверное. Гулять всех зовет.

Дурацкие шуточки у них какие-то. Ничего не поняла… При чем тут Машка?

На вокзале выхожу, сразу мобильник нащупываю, выискиваю в телефонной книжке нужный номер:

– Здоро́во, Славик! Ну как вы? Приехали?

– Здоро́во! Пока еще едем. Но уже минут через десять в городе будем.

– Как поездка? Удалась?

– Удалась, – тянет довольно. А рядом, слышу, Иринка что-то подсказывает. – Ты там как? Заскучал?

– Да есть немного, – соглашаюсь без ложной скромности. – Гулять сегодня пойдете? Или отдыхать намерены?

– Пойдем. От чего отдыхать? В дороге отдохнули. Поесть бы только.

Ржу. Славик в своем репертуаре. Но это и верно. Сам без матери неделю голодал на сухом пайке. Вспоминаю вечер, когда историк у нас в гостях был, и надеюсь на то, что Настя одна не все съела. Хотя о чем я? Семь дней прошло… Даже если не доела, пропал провиант давно!

– Это святое, – улыбаюсь одобрительно. – Давайте хавайте там, отдыхайте. А если гулять надумаете, набери мне, Славик. У вас впечатлений масса. Есть что рассказать. А я после деревни одичал. С радостью послушаю.

– Обязательно. До связи.

А дома одни тетрадки на другие сменились. Если раньше стопочки зелененькие были, друг на друга сложенные, то теперь самые разные – от блокнотов и записных книжек до каких-то огромных, типа журналов по формату. Настя голову подпирает руками, уши ладонями заткнула, бубнит что-то – учит. Даже не слышит, что я в квартиру зашел. А во мне детство внезапно проснулось и подстрекает подурачиться.

Подкрадываюсь неслышно сзади и легким нажатием пальцев по ребрам – хвать ее!

Визжит, подпрыгивает на стуле, а потом лупит меня тетрадью, свернутой в трубочку. По спине, по макушке, по плечам – куда попало. Я не сопротивляюсь, только руками прикрываю те места, на которые она замахивается, и гогочу. Давно так не забавлялся.

– Никита! – смеется. – Я это тебе припомню.

– Ты – беспристрастный педагог. Не имеешь права в рамках учебной жизни мне что-то припоминать! – прикалываюсь.

– А я тебе в рамках личной припомню.

– Тем более не имеешь права! – И снова голову прикрываю. Она же все еще мутузит меня своей тетрадкой.

А в холодильнике супчик какой-то, выглядит аппетитно. На второе, правда, пельмени магазинные. Но ем и их с огромным наслаждением. А потом бегу в свою комнату и сажусь за комп. Проверить не терпится то, что в электричке увидел.

Все так и есть. В друзьях. Открываю профиль и сразу кидаюсь фотографии смотреть. А там только одна… Та, что на аватаре. Удивляюсь даже. Обычно как бывает? Девчонки себя фотографируют почти в одном и том же ракурсе по сто раз и все это выкладывают на всеобщее обозрение. А потом еще и ждут комментариев типа: «няша», «красотка», «милашка», «куколка». Читаешь, и смешно становится. То ли женская солидарность у них срабатывает, то ли злорадствуют (страхолюдина такая, а подписей сотня, и все в стиле «Вау!»), а то ли просто автоматом шлют друг другу одни и те же слова восхищения.

Может, черкнуть ей пару строк? Только о чем? Я бы лучше с глазу на глаз еще раз попытался поговорить. Все равно эта недосказанность гложет. Почему ее матушка меня так безжалостно выставила, не дав и слова в оправдание сказать? Может, не зашла она в тот раз в квартиру до прихода Иринки со Славиком? Влетело ей за это, что ли? Вот и пришлось рассказать, что она со мной в подъезде была. Тогда это правильно. Пусть лучше я наказание понесу, чем она. Хотя ее мать с первого раза показалась вполне себе адекватной. Не могла же она только за то, что мы с ней просто рядом постояли, так разозлиться? Нет… Не ясно все равно. Она же четко дала понять, что в курсе, как я «руки распускал». Черт! Да не распускал я их! Что за бред?

Если бы Марина отклонила мою заявку в друзья, я бы успокоился. Понял, что все. Дальше суетиться точно бесполезно. Да я и так вроде уже почти смирился. А тут – на тебе! Как второе дыхание открылось. Значит, надо еще одну попытку сделать и поговорить. Только теперь уже не про обиды спрашивать, а конкретно про тот день, когда меня так в лоб и огорошили резким: «Забудь ее!»

Вечером Славик звонит.

Как же я ждал его звонка! Каждую минуту проверял мобильник – вдруг сигнала нет. Привычка уже с деревни выработалась. Затренькал! И у меня внутри все запрыгало – как джекпот сорвал! Не ждал уже совсем. Время-то восьмой час.