Космическая станция растаяла, и мы снова оказались на Земле, но на сей раз – стоящими на песчаном пляже. Перед нами высилась огромная дамба: она была больше всех когда-либо виденных мной. Ее высота составляла примерно тысячу футов, а длина – несколько миль. У дальнего ее конца я разглядел зеленую горную гряду. Справа нависала серо-белая скала, которая отбрасывала длинную тень на это поразительное сооружение. А в центре дамбы стояло пять башен.

Я присмотрелся внимательнее и не поверил своим глазам. Башни имели форму… человеческих пальцев, слегка согнутых в сторону дамбы, а сама гигантская рука из стекла и стали, казалось, вырвалась на свободу из этого бетонного чудовища. Примерно посередине дамбы находился водопад, казавшийся крошечным на фоне огромного сооружения. Пенящийся поток стекал вниз, в бассейн, достигавший нескольких миль в ширину. Слева по поросшим растительностью скалам и коричневому бассейну текла извилистая река. Звук падающей воды оказывал гипнотическое действие, и на мгновение я забыл, где находился – такой безупречной была голограмма.

– Последнее создание Титанов не имело никакого отношения к компаниям, – заявила копия мисс Лейн. – Гибралтарский проект стал их самой грандиозной инициативой и казался безумным: построить дамбу через Гибралтарский пролив и осушить Средиземное море, оставив лишь реку на обширных, плодородных новых землях, которые объединят Европу, Африку и Ближний Восток. Технически задача была невероятно сложной, но, как сказал Титан Стоун, главной проблемой являлась политика.

Будущий Я появился на сцене, оставляя на песке цепочку следов, параллельную той, что сделала Будущая Харпер. Он встал рядом с нею, точно зеркальное отражение нас, смотревших на них. За их спинами высилась громада моста, и ветер играл волосами Лейн.

Я невольно занервничал, когда моя постаревшая копия заговорила:

– В первые годы существования Фонда Гибралтарский проект был всего лишь далекой целью. Об этом чуде мы с Оливером говорили меньше всего, потому что, если честно, считали его практически нереализуемым. И до определенной степени тогда он и вправду был нам не по зубам. Я получил техническое образование и специализировался на раскрутках интернет-сайтов, и первое Чудо Титанов – К-сеть – находилось в пределах моего понимания. Модульная дорога показала, что мы можем создать нечто и в физическом мире, причем в огромном масштабе; но, думаю, именно запуск первой орбитальной колонии дал нам уверенность в том, что мы сможем справиться и с Гибралтарским проектом. К тому моменту нам отчаянно хотелось сделать нечто такое, что превзошло бы первые три Чуда. Оставался только Гибралтар. Никто и никогда еще не претворял в жизнь такую грандиозную идею. Мы тщательно изучили Панамский канал и плотину «Три ущелья»[9], обращая внимание как на технологии, так и на политику соседних стран. Год за годом мы с Оливером бились за наш проект, оказывали давление, уговаривали – в общем, не сдавались. Где-то в самый разгар нашей войны мы решили говорить о нем так, будто он уже запущен. Мы назвали новую страну Атлантидой, а ее столицу, которую разместили в самом центре, недалеко от Мальты, – Олимпом. Идея состояла в том, чтобы привязать наше творение к мифологии, историям, которые люди знали уже много веков, и таким образом сделать его более реальным. Полагаю, жизнь имитирует искусство.

Стоун из будущего повернулся к дамбе и продолжил:

– Мы привлекли художников к созданию этого сооружения и кое-каким частям новой столицы. Они участвовали в каждой нашей встрече, и вскоре отдельные фрагменты начали складываться в единую картину. Нам повезло, очень сильно повезло. И у нас было ощущение того, что это судьба. Представители стран, расположенных на Средиземноморском побережье, злобными криками прогнали нас из зала, когда мы впервые рассказали им о нашем проекте. Понимаете, они представили, что будет уничтожен их веками сложившийся образ жизни – всё, от рыболовства до туризма. Но шли годы, экономика Испании, Италии и Греции начала сдавать позиции, и эти страны стали самыми яростными сторонниками проекта. Они увидели в Атлантиде нового богатого соседа на своих южных границах и рабочие места, огромное количество рабочих мест, пока будет идти строительство. Германии и Северной Европе, где уровни жизни и рождаемости находились в застойном состоянии, проект давал то, что они давно искали: новые земли с отличным климатом, расположенные совсем рядом. Мой отец был дипломатом и всего себя отдавал работе, поэтому я всегда старался держаться как можно дальше от политики, но в Гибралтарском проекте мне представилась возможность объединить свой деловой опыт со знаниями, впитанными еще в детстве. Добившись согласия заинтересованных стран, мы занялись техническими проблемами – например, такой: как поднять уровень моря и изменить океанские течения. С каждым новым ответом мы решали глобальные задачи, с которыми человечеству рано или поздно все равно пришлось бы столкнуться. Нам же создание Атлантиды показало, на что способен Фонд, а также чего могут добиться люди, если будут действовать сообща. Атлантида явилась доказательством того, что мы в состоянии изменить лицо Земли – в прямом смысле этого слова.

Будущая версия меня растаяла вместе с песчаным пляжем и дамбой, и мы снова оказались в каменной комнате вместе с Будущей Харпер, которая вновь взяла слово:

– Во время открытия Атлантиды Титанов ждал еще один сюрприз, последнее чудо, которое держалось от мира в секрете, самое потрясающее достижение. Идите по зеленым стрелкам в интерактивную часть нашей выставки, и вы узнаете о церемонии открытия Атлантиды и последнем Чуде Титанов, а также о многом другом.

На полу загорелись зеленые стрелки, которые вели к арке впереди.

Голограмма Харпер медленно исчезла, комната уменьшилась, и мы обнаружили, что стоим в квадратном помещении, размером примерно метров пятнадцать на пятнадцать, с панелями из матового стекла вместо стен, потолка и пола. Одна дверь впереди была открыта, и за нею мы увидели такую же комнату с панелями.

Грейсон и Харпер вошли первыми. Мы последовали за ними и обнаружили гигантские сенсорные панели со списком тем, часть из которых была с картинками. Однако лишь немногие панели находились в рабочем состоянии – большинство были покрыты трещинами и тонкими белыми линиями, а еще надписями большими печатными буквами, сделанными с помощью баллончиков с краской: «Титаны Убили Всех Нас».

Мы разошлись по комнате и принялись разглядывать панели.

Харпер нажала на строку, озаглавленную «Персонал музея», а потом – на ту, что была названа «Харпер Лейн».

Панель превратилась в страницу с фотографией Харпер, сидящей за столом со стеклянной поверхностью, и длинной статьей под ней. Первым делом мне в глаза бросился заголовок и подзаголовок:

ХАРПЕР ЛЕЙН

1982–2071

Она дожила до восьмидесяти девяти лет.

Грейсон стоял около панели слева и читал статью, озаглавленную «Дело Грейсона Шоу». Я не смог удержаться и пробежал ее глазами. В статье рассказывалось о его саморазрушительной жизни и о том, как он стал общественным голосом оппозиции, выступавшей против инициатив Титанов, и постоянно твердил, что его отец и другие Титаны хотят только одного – славы и внимания. Какая ирония!