— Думаю, мы подошли к этому.

— Дик Дарт — это не самое страшное, — сказал Дэйви. Он закрыл глаза и поморщился. Затем положил руки на край стола, сплел пальцы, снова посмотрел в пространство и лишь только потом повернулся к Норе. На лице его отражалась тревога. — Нора, если ты хочешь знать, что действительно меня расстраивает, так это ты. Я не уверен, что у нас с тобой удачный брак. Я даже не уверен, что он вообще может быть удачным. С тобой происходит что-то очень странное. Боюсь, ты слетаешь с катушек.

— Слетаю с катушек? — Тревога, ожившая в Норе, вдруг резко перешла в апатию.

— Так уже было раньше, — продолжал Дэйви. — Опять, опять все повторяется, и мне кажется, что я больше не выдержу. Когда я женился на тебе, я знал, что у тебя есть кое-какие проблемы, но никак не думал, что ты сойдешь с ума.

— Я не сходила с ума. Я спасала жизнь маленького мальчика.

— Да, но ты сделала это таким способом, какой мог прийти в голову только сумасшедшей. Ты выкрала ребенка из больницы, заставила всех нас пройти через настоящий кошмар. В результате тебе пришлось уволиться. Ты сама-то хоть что-нибудь помнишь? В течение месяца, даже двух, перед тем как украсть ребенка, вместо того чтобы действовать по законным каналам, ты конфликтовала с врачами, ты почти совсем не спала, ты плакала безо всякой причины, а когда не плакала, все время была в ярости. Помнишь, как ты разбила телевизор? Помнишь, как ты видела призраков? А как насчет демонов?

Дэйви продолжал вызывать к жизни все эксцессы, случавшиеся во время ее «радиоактивного» периода. Нора напомнила ему, что прошла курс терапии и оба они тогда решили, что лечение пошло ей на пользу.

— В течение двух месяцев два раза в неделю ты ходила к доктору Джулиану. Всего шестнадцать раз. Может быть, надо было продолжить? Сейчас ты ведешь себя еще хуже, и я не могу больше все это терпеть.

Нора пыталась найти признаки того, что Дэйви преувеличивает, или шутит, или что угодно, — но только не говорит ей то, что считает правдой. Признаков не было. Дэйви сидел, подавшись вперед и положив руки на стол, зубы крепко стиснуты, глаза решительны и бесстрашны. Он наконец решился сказать вслух все, что давно говорил сам себе, слушая в гостиной Шопена.

— Как бы я хотел, чтобы ты никогда не была во Вьетнаме, — проговорил он. — Или чтобы могла оставить его в прошлом.

— Превосходно! Теперь я разговариваю с Элденом Ченселом. Я думала, ты понимаешь немного больше. Как же это глупо — сама идея все забыть и оставить в прошлом.

— Но сходить с ума по этому поводу — тоже не самое мудрое решение. Ты готова услышать правду?

— Жду не дождусь.

— Начнем с малого, — сказал Дэйви. — Ты представляешь себе, как выглядишь посреди ночи?

— А откуда ты знаешь, как я выгляжу среди ночи? Ты ведь по ночам сидишь внизу и дуешь кюммель.

— Тебе никогда не приходилось спать рядом с человеком, который дергается так, что кровать идет ходуном? А иногда потеешь так сильно, что простыни намокают.

— Ты говоришь о том, что было всего пару раз на прошлой неделе.

— Вот это я и имею в виду, — сказал Дэйви. — Ты сама не имеешь ни малейшего понятия о том, что ты на самом деле делаешь.

Нора кивнула.

— Что ж, выходит, тяжелых ночей было больше, чем я думала, и это тебя беспокоит. Хорошо, я поняла, но теперь, когда Дик Дарт за решеткой, я наверняка буду спать лучше.

Дэйви закусил нижнюю губу и откинулся на спинку стула.

— И в эти твои тяжелые ночи ты иногда шаришь под подушкой в поисках пистолета, так?

Нора была слишком поражена, чтобы ответить сразу.

— Ну, да... — произнесла она наконец. — Иногда, после особенно жутких кошмаров, думаю, я так делаю.

— Значит, было время, когда ты спала с револьвером под подушкой.

— В эвакуационном госпитале. А как ты понял, что именно я ищу под подушкой?

— Мне пришло это в голову в одну из ночей, когда ты жутко потела рядом и шарила под подушками. Вряд ли ты искала там плюшевого мишку. Интересно, что бы ты стала делать с револьвером, если бы нашла его там.

— Откуда ж я знаю? — Дэйви явно ждал продолжения. Давай же, Нора, расскажи ему все.— Однажды вечером меня изнасиловали двое солдат, и хирург дал мне пистолет, чтобы я чувствовала себя защищенной.

— Тебя изнасиловали, и ты даже не рассказала мне?

— Это было очень давно. А ты никогда не хотел слушать и десятой части того, что со мной было прежде. Никто этого не хочет, — чувствуя, что объяснила то ли слишком много, то ли слишком мало, Нора взглянула на мужа и увидела на его лице выражение боли и потрясения.

— Ты считала, что мне не следует об этом знать?

— Господи, да я вовсе не хранила это от тебя в секрете. Ты ведь тоже не торопился рассказать мне о Пэдди Мэнн и «Клубе адского огня», не так ли?

— Это ж совсем другое! Не смотри на меня так, Нора, это совсем разные вещи. — Глаза его сузились. — Наверное, твои кошмары об этом изнасиловании?

— Самые жуткие из них.

Дэйви сокрушенно покачал головой.

— Никак не могу понять, почему ты не рассказала мне об этом.

— Знаешь, Дэйви, помимо того, что я сама старалась не думать об этом лишний раз, мне не хотелось расстраивать тебя.

Дэйви снова посмотрел в потолок, набрал в легкие побольше воздуха и с шумом выдохнул его.

— Перейдем ко второму пункту. Вся эта затея с «Черным дроздом» — утопия. Надо отдать тебе должное, ты сумела увлечь меня ею на какое-то время, но все это просто смешно.

Нору словно ударили по лицу.

— Как ты можешь говорить так? Ты ведь смог бы, в конце концов...

— Остановись. Мой отец ни за что на свете не согласится. Если, как мы планировали, я подойду к нему с этим, он отправит меня в отдел писем. Все это было просто истерическим бредом. И что на меня нашло? — Он закрыл глаза и потер лоб. — Следующий пункт. Ты не должна, я повторяю, не должна ни при каких обстоятельствах клянчить у моей матери эту так называемую рукопись. И это не обсуждается.

— Я же сказала тебе, что вовсе не делала этого. Почему бы тебе не перейти к следующему пункту, если таковой имеется.

— О, их еще несколько. И помни, мы пока обсудили только самые мелочи.

Нора откинулась на спинку стула и посмотрела на Дэйви, словно пытаясь в душе отстраниться от горькой иронии ситуации: когда Дэйви проявил наконец уверенность в себе, на которую она его вдохновила, он начал с того, что стал на нее нападать.

— Я хочу, чтобы ты выказывала моему отцу уважение, которого он заслуживает. Я устал от твоих постоянных грубостей.

— Ты требуешь, чтобы я молчала, когда он оскорбляет меня?