Да никем.

Я в юности стала свидетельницей трагической истории. Главным ее героем был знакомый, который, начитавшись книг Кастанеды, Гурджиева, Успенского и насмотревшись фильмов вроде «Карате тайгер», захотел найти себе настоящего Гуру, такого, чтобы «отдаться ему со всеми потрохами» на какое-то время. Чтобы этот гуру вынудил его распрощаться со всей привычной картиной мира и сделал из него другого человека. Такого, который через трехметровые заборы перелетает и знает ответы на все вопросы. Когда ищешь нечто подобное, находишь слишком легко: мир полон «просветленных». Местами трудно отличить, кто из них действительно прошел какой-то особенный путь, а кто просто сумасшедший. Особенно с учетом того, что многие по-настоящему «продвинутые» так и балансируют на грани сумасшествия всю жизнь либо их с уверенностью считают таковыми просто потому, что их трудно понять.

Но подходящие кандидаты все же нашлись. В нашем городе появилась парочка, которую моментально признали «духовными гуру». Ребята увлекались множеством духовных практик, знали наизусть все нужные книжки и фантастически мудро отвечали на любые вопросы. Было совершенно очевидно, что это очень необычные люди. Наш герой вместе с несколькими друзьями бросился умолять ребят «взять их в ученики», и те согласились (не сразу). Некоторое время ученики бегали в гости к своим наставникам, принимали какие-то тайные посвящения и осваивали духовные практики. Что именно они там делали, я до сих пор не знаю. Но парню здорово снесло крышу, и он был убежден, что нашел свое счастье и «светлеет» на глазах.

Потом наставники вдруг уехали, и за время их отсутствия в городе появился новый герой. Он нашел все тот же круг знакомых, представился как друг тех самых наставников и начал блистать своей продвинутостью. Через несколько вечеров было ясно — этот круче всех вообще! Вот она — настоящая вселенская мудрость! Еще через неделю он путем доказательств и демонстраций разъяснил нашему другу, что его наставники — шарлатаны, и уехал. Для молодого саньясина мир обрушился. Жизнь потеряла всякий смысл. Как же так. Он доверился им полностью. А они…

Еще неделю спустя вернулись наставники, посмеялись и сказали: «Ну что? Ты поверил проходимцу, который сделал это по нашей просьбе? Только потому, что он умеет умно говорить? Вот такой ты ученик!» Оказалось, что «ученик очень хотел страданий и испытаний, и наставники решили дать их ему». Но, как водится, погорячились. Вся эта история, вместе с неожиданным поворотом, погрузила молодого человека в сущий ад: он по-настоящему чуть не сошел с ума! Ему потребовались годы, чтобы вернуть свою «веру в человечество». Позже он благополучно стал врачом и отцом счастливого семейства. Но из-за этой эпизодической истории он провалился в страшную пропасть: у него в самом деле рухнул мир.

Мне эта история была не совсем понятна. Я была на семь лет младше всех вовлеченных, и мне тогда не хотелось подобных приключений. Реакция «обманутого ученика» казалась мне преувеличенной, мне было не ясно, как можно принимать настолько близко к сердцу подобные «игры». А если это не игры, а религия, которой человек действительно отдается беспрекословно и безо всяких сомнений, — то почему его оказалось так легко выбить из этой колеи? Так не бывает: погрузиться с головой в веру, потом, послушав первого встречного, отречься от нее, через несколько дней пожалеть. А где же критический взгляд на тех, кому решаешь доверить свою жизнь? Естественно, ошибкой было, не присмотревшись ни к кому, бросаться в этот эксперимент, полностью потеряв голову и здравый рассудок.

Но интересно было слушать претензии потом — когда вера была потеряна. «Я думал! Я-то думал, что они по-настоящему просветленные! А они! — говорил наш герой. — Они оказались не такими!» При этом оставались в силе неоспоримые факты: ребята были очень интересными! Более того, выдающимися. Это были очень редкие люди. Я позже много с ними общалась и всегда удивлялась их мудрости, цельности, внутреннему спокойствию. Они всегда «светились изнутри», у них был потрясающий талант находить золотую середину и всегда делать ровно сколько надо — не слишком много, но и не слишком мало. У них было много очень ценных человеческих качеств. Но нет. Он думал, что они по-настоящему просветленные. А их опасная и недобрая шутка поставила под сомнение этот статус. Либо они сделали ошибку, либо причинили боль сознательно. Ни то ни другое не может быть свойственно истинным просветленным.

В претензиях обиженного читалось «все или ничего». Он им отдался полностью, потому что думал, что они — сверхсущества, и, конечно же, наступило разочарование, когда выяснилось, что он доверился самым обычным людям. Я оказалась в более выгодном положении, потому что мне было не нужно от них сразу все. Я просто с ними дружила и по мелочам училась разным полезным вещам, не раздумывая о глобальных несовпадениях. По поводу этой трагической истории я недоумевала, мне казалось, что вот такое со мной бы не случилось. Однако я вспомнила про все это, когда, заболев раком, впервые оказалась у психолога.

Меня силой отправили на психотерапию, поставив перед фактом, что медицинская страховка этого требует (а неучастие расценивается как нежелание лечиться). В Германии считается, что со столкновением со смертельной болезнью в молодом возрасте не может справиться никто. Поэтому всех, не спрашивая, отправляют к психологу разбирать свои душевные травмы, неправильное поведение, которое, возможно, привело к болезни, скрытые личные проблемы. Я находилась в клинике по реабилитации, где меня пытались поставить на ноги после химиотерапии и первых операций. Мне там назначали много разного, и я смиренно ходила от одного обследования к другому.

Войдя в первый раз в комнату к психологине, я подумала: «Ну вот… И это она должна сказать, как решить мои проблемы?» Ожидавшая меня тетенька относилась точно к тому типу людей, с которыми я бы никогда не заговорила по собственной инициативе. У нее была дурацкая прическа, и мне не нравилось, как она была одета. Она выглядела как скучная мещанка, мне не понравились ни выражение ее лица, ни поза, и еще меньше мне понравилось все, что стояло на ее столе: там была какая-то безвкусная коллекция дешевых кичевых предметов. У меня за долю секунды промчались в голове обрывки мыслей. Я просто почувствовала, что нам не о чем говорить вообще и мы наверняка ни в чем не соприкоснемся, не найдем общих интересов, совпадений и даже поводов для симпатии и искреннего любопытства. Весь ее образ вызывал у меня если не презрение, то как минимум некоторое пренебрежение.