– Как же она действует, ваша машина? – спросил Уиллбери.

– О, это очень сложно. Коротко говоря, она состоит из двух частей. Первая из них отбирает вещество у какого-то объекта, убавляет его, другая – его же накачивает в другой объект…

«Выходит, – сказал Уиллбери, – один объект уменьшается, а другой становится больше?»

Она замолчала, но Уиллбери захотел уточнить.

– Выходит, – сказал он, – один, как вы назвали, объект уменьшается, а другой становится больше?

– Именно так, сэр.

Уиллбери наморщил лоб, задумался и потом произнес:

– Мы уже это видели, Марджори, так сказать, в действии: они уменьшили некоторых гномов, превратив их в крошечные существа, и продавали потом на рынке моды.

– Да, сэр… – она запнулась. – Но тогда появляется другой вопрос: а куда… в кого вкладывают они ту часть вещества, которую отняли?

– Господи! – воскликнул он. – Я не подумал об этом! А почему они производят эти действия над гномами?

Марджори тоже задумалась, вид у нее был ужасно расстроенный.

– Дело в том, – медленно заговорила она, – что аппарат рассчитан только на живую материю. Но проделать такое с человеком они, как видно, пока еще боятся, а бедных гномов вообще за живых существ не считают.

– Вопросы… Сплошные вопросы… – пробормотал Уиллбери. – А кто заделал все канализационные люки в городе? И зачем? Тоже они?

– Я думала об этом, – ответила она. – Наверное, они сделали это, чтобы легче было отлавливать подземных жителей.

– Но как?

– Полагаю, оставили им лишь один выход из люка и сторожат его.

– Похоже, так и есть, – согласился Уиллбери. – И то, что под землей появилось больше воды, об этом говорил дед Артура, тоже, наверное, их рук дело: чтобы заставить гномов выходить на поверхность… Но при чем тут сыры? Зачем охота на них? Для отвода глаз или все это увязывается в какой-то один страшный замысел?

– Да, страшный, – подтвердила Марджори, – и угрожающий не только гномам и не только нашему городу.

Уиллбери тяжело вздохнул:

– Все, быть может, именно так, но главное для нас сейчас – спасти Артура! А потому надо немедленно созвать Военный совет!

У Марджори был очень расстроенный вид

Артур остался один в холодной сырой темнице, куда почти не проникал свет. Он огляделся и увидел у противоположной стены кровать, которая отнюдь не стала более удобной после того, как на ней повалялись прежние обитатели – опасные барсуки, оставившие многочисленные следы зубов и когтей. Кроме того, с содроганием подумал он, стоит ему опуститься на нее, как его начнут поедом есть блохи и прочие насекомые.

Еще в камере стояло грязное ведро, а на пол было брошено несколько охапок соломы. Больше смотреть было не на что. Он подошел к железным прутьям двери, выглянул в проход между камерами. Там на полу валялась его переговорная кукла! Ох, достать бы ее и сообщить дедушке о том, что случилось! Тот бы сумел помочь ему. Придумал бы что-то!

Он лег на пол, просунул руку между прутьями, постарался дотянуться до куклы. Все напрасно! Она лежала всего в нескольких футах от его вытянутой руки… Ее словно нарочно положили там, чтобы причинить ему еще большие муки.

Дотянуться до куклы Артур не мог

Чем бы ее достать? Он обвел глазами камеру – ничего подходящего. Одни лишь хрупкие соломинки.

В полном отчаянии он подскочил к кровати и стукнул по ней ногой, вложив в этот удар все свое ожесточение, всю злость на тех, кто так поступает с ним.

С глухим стуком кровать врезалась в стенку, и через одну-две секунды стенка ответила. Да, да – он явственно услышал удар с другой стороны.

– Кто там? – непроизвольно вскрикнул он.

Тишина была ему ответом, и тогда он решил попробовать еще раз и снова толкнул кровать. И опять прозвучал ответный стук. «Может, эхо?» – пришла ему в голову мысль, но он отбросил ее, подождал какое-то время и сильно ударил ногой в стенку два раза. Почти сразу послышался троекратный удар. Стук, стук, стук!

Нет, это не эхо!.. Он опять заколотил в стенку, приложил ухо и явственно услышал глухой непрекращающийся ответный стук. Определенно там, за стеной, кто-то (или что-то?) есть! И тут он вспомнил: там находится та самая камера с обитой досками дверью, открывать которую ему не давали гномы, всячески показывая, как они страшатся этого. Может, и ему не следует привлекать сейчас внимание опасного обитателя?

Но то, что произошло дальше, показало, что от него уже ничего не зависит: стуки становились все громче, и вот уже один из кирпичей вылетел из стены и упал на кровать. Артур отодвинул ее, с беспокойством, но и с интересом ожидая, что за этим последует. Удары в стенку продолжались. Еще один кирпич упал на пол его комнаты, и в образовавшееся отверстие просунулась человеческая рука со свечой. Артур замер.

– В чем дело? – услышал он ворчливый голос. – Почему не дают узнику поспать? Здесь шуметь разрешено только мне.

– Кто вы? – спросил Артур, заглядывая в пролом в стене. Он увидел там чье-то лицо в маске и повторил: – Кто вы такой?

В проломе он увидел чье-то лицо в маске

– Я Герберт, – послышался ответ. – А ты кто? Надеюсь, не один из этих паршивых «сырников»? Подумать только: такое хорошее слово – сыр, такая вкуснятина, и так испорчено теперь из-за этих мерзавцев!.. Как тебя зовут?

– Артур.

– Откуда ты и что здесь делаешь?

– Я жил в подземных галереях с дедом, а когда вышел в город, они схватили меня, и вот…

– Проклятые «сырники»! Я знаю, чем они сейчас занимаются. И тебя тоже хотят уменьшить?.. Негодяи!

Артур немного отодвинулся от дырки в стене – таким громким был голос, раздававшийся оттуда. И брызги слюны долетали до него.

– Это вы сами проломили стенку? – спросил он.

– А кто же еще? У меня помощников нет. За то время, что сижу здесь, уж и не знаю, сколько дырок пробил! Только они все время заделывают, и я не успеваю удрать отсюда. Эх, если бы не мои носки, им бы ни за что не удержать меня!