— Чарльз, Чарльз, Чарльз! — сказала леди Джейн, кидаясь к двери навстречу ему. — Ах, Керк, позовите Люси, будьте так добры.

Она взяла его за руку, повела к розовой кушетке, и они сели, но ее обуревала такая буря чувств, что она тут же вскочила и начала расхаживать взад и вперед перед камином, хотя отказывалась сказать Леноксу хоть что-нибудь.

Близилось время чая, который с самого начала этого дела Ленокс и леди Джейн пили вместе ежедневно. Они всегда умудрялись видеться по несколько раз в неделю днем — и неизбежно чаще по вечерам, поскольку принадлежали к одному кругу, — но теперь, сообразил он, ему было присвоено ежедневное право видеться с ней и обсуждать убийство Пру Смит. Ему это по-своему нравилось. Он часто пил чай дома, и это было самой тихой частью его дня, но разделять эту часть с леди Джейн не было обузой. Собственно, чему удивляться, если она так вовлеклась в это дело? И тем не менее, это все-таки в каком-то смысле его удивило.

Дворецкий, получив распоряжение, тяжело спускался по лестнице с обычным своим шумом, который так не одобрял Грэхем, и минуту спустя появился с молодой горничной, которую Ленокс уже один раз видел, ближайшей подругой Пру Смит.

— Люси, будьте добры, повторите нам то, что вы говорили, а Керк случайно услышал.

— Я очень извиняюсь, мэм.

— Прекрасно. А теперь мы хотели бы услышать.

— Да я просто в шутку сказала, мэм, а не взаправду, — промямлила Люси неловко.

Леди Джейн встала (она уже снова сидела на кушетке) и посмотрела на девушку с той повелительностью, на какую — о чем Ленокс всегда забывал — была способна.

— Люси, — приказала она, — я требую, чтобы вы повторили нам то, что сказали. И сейчас же!

— Да, мэм. Я только сказала… ну, вроде бы как Пру водилась с одним из племянников, ну, с этим фу-ты ну-ты, его Клодом зовут.

Ленокс сказал мягко:

— Она его знала?

— Ну… вроде хорошо знала, сэр.

— У них была связь, Люси?

Леди Джейн вздохнула и отошла к камину. Керк кашлянул, и Люси пробормотала извинение.

— Все хорошо, Люси, — сказал Ленокс негромко. — Очень хорошо. Когда это началось?

— В прошлом месяце, сэр, когда мистер Клод приехал в Лондон. Он залезал в комнату Пру.

— Как часто?

— Вроде бы часто, сэр.

— Что она про это говорила?

— Так это же было не всерьез, сэр… она собиралась за Джема, сэр, а Дека придержать в сторонке, я так думаю, сэр.

Леди Джейн поморщилась, и Ленокс встал.

— Не продолжить ли нам в прихожей? — сказал он Керку, и тот кивнул.

Но Джейн сказала «я выслушаю это» с категоричностью, которую Ленокс знал так хорошо, и велела Люси продолжать.

— Да думается, это все, миледи, — сказала горничная.

— Был ли еще кто-нибудь? — спросил Ленокс. — Я буду по-прежнему стараться узнать, кто ее убил, Люси, что бы вы мне ни сказали. Она заслуживала быть убитой не больше епископа Кентерберийского. Но мне необходимо знать, был ли кто-нибудь еще.

Она уверенно мотнула головой.

— Нет, сэр. И даже Пру знала, что с мистером Клодом это было плохо, только она же никак не могла сказать «нет», а он такой привлекательный молодой человек, вы же знаете, сэр.

— Да, — сказал Ленокс. Он кивнул Керку. — Благодарю вас, Люси, — добавил он и отвернулся, и дворецкий увел горничную вниз.

Ленокс подошел к леди Джейн, которая стояла теперь спиной к нему и глядела в окно.

— Это же вина племянника Барнарда, — сказал он. — Бедная девушка…

— Ты, разумеется, прав, Чарльз. И все же это ужасно.

— Да, — ответил он, взял ее руку и сочувственно улыбнулся, когда она обернулась и поглядела на него.

— Ну, — сказала она, все еще хмурясь, — чаю?

— Конечно.

Они снова сели, и Ленокс осведомился о вечере Девонширов, и леди Джейн ответила, что было довольно скучно, поскольку главную приманку составлял посланнике великолепной репутацией, но лишенный светских талантов. Однако она сыграла роббер в вист и оставалась еще долго с Тото, обсуждая новый сезон (молодые девушки как раз начинали выезжать) и где после Рождества можно было бы весело погостить в деревне.

— Однако, Чарльз, — сказала она наконец, отрезая ему кусок медовой лепешки, — ты должен рассказать мне, узнал ли ты что-нибудь новое.

— Возможно, — сказал он. — Но, разумеется, дело трудное, а еще и четырех дней не прошло.

— Этот Дафф не внушает мне доверия, знаешь ли, а этот племянник и вовсе превосходит всякое вероятие, как, впрочем, и второй. Держу пари, они сделали это все втроем, просто чтобы доказать свою омерзительность.

— Я расследую твое предположение, — сказал Ленокс, смеясь.

— Тем не менее, это же кто-то из них? — спросила она.

— Или Поттс, или Сомс. Или даже Барнард.

— И больше никто?

— Я с каждой минутой утрачиваю уверенность. Но начинаю думать, что это мог быть Сомс.

— Джек Сомс? Он же такой барашек!

— Это представляется возможным.

Она посмотрела на него широко открытыми глазами.

— Нет, но ты права, — сказал он, — конечно, это также представляется невозможным. Дафф выглядит более вероятным… — Эту последнюю мысль он пробормотал.

— Нет, — сказала она. — Ты знаешь, Чарльз, что ты делаешь?

— Знаю, что тут можно помешаться.

— Но ты должен раскрыть это дело — я знаю, ты можешь! И то, что ты пострадал, заставляет меня еще больше хотеть этого.

— Мне казалось, ты говорила, что хочешь, чтобы я прекратил розыски.

— Уже нет. Я не хочу, чтобы ты боялся.

— Благодарю тебя, Джейн.

— Чем ты займешься сейчас?

— Жду, чтобы отозвался Поттс, и мне следует снова побеседовать с Клодом Барнардом. А затем придется дождаться бала и посмотреть, не удастся ли мне чего-нибудь заметить.

До бала Барнарда оставалось два дня, и Ленокс твердо знал, чем займется там, но решил не делиться этими мыслями с леди Джейн — прекрасное, как оказалось, решение, потому что, едва она вспомнила про надвигающийся бал, как заговорила на совсем другие темы, включая возможный наряд некой леди Уэндолл, а также о шансах некой юной девицы безупречной красоты и родовитости, но бесприданницы, и о возможности, что Ленокс, предпочитающий подпирать стены, против обыкновения согласится потанцевать.

На самом деле Ленокс был обескуражен даже сильнее, чем признался леди Джейн. Расследование как будто зашло в тупик. У него практически не было доступа к подозреваемым, и практически не было причин подозревать кого-нибудь из них конкретно — если не считать осведомленности Юстеса в ботанике. Но Юстеса приходилось исключить, исходя из, без сомнения, надежных сведений, раздобытых Грэхемом.