Он за руку потянул меня к выходу. Взрослый мужчина оказался очень сильным, он легко, как котёнка, увлекал меня за собой.

— Отпустите! Пожалуйста!

— Говорю же, успокойся!

— Отпусти! — Я укусил Сугу за руку.

— Ай! Ах ты!..

Он пнул меня в живот. Я ударился спиной о стену, плюхнулся на пол и не удержался от жалобного стона. А затем, открыв глаза, не поверил тому, что увидел: в сорной траве прямо передо мной лежал пистолет — тот самый, который я когда-то здесь выбросил. Я тут же схватил его и, сидя на полу, наставил на Сугу:

— Не мешайте мне!

Суга вытаращился на меня, выдавил смешок и озадаченно откликнулся:

— Ходака?.. Зачем тебе этот...

— Мне нужно... — Я крепко зажмурился. — Отпустите меня к Хине!

Бах!

Тяжёлый грохот эхом отразился от стен заброшенного здания. Я выстрелил в потолок. Суга открыл рот и растерянно взирал на меня.

«Ну почему? — думал я, глядя на Сугу. — Почему я целюсь в человека, который был мне симпатичен? Почему все стоят у меня на пути и даже слушать ничего не желают?»

— Ходака Морисима! Брось оружие!

В комнате раздался топот.

— Что?! — Голос Сути дрогнул.

Четверо вооружённых полицейских во главе с человеком с «утиным носом» ворвались в помещение. В мгновение ока нас двоих окружили.

— Эй-эй-эй, вы что? Я же сказал вам, что это недоразумение, мы всё объясним!

Суга отчаянно пытался успокоить детективов, но они так и стояли, по-прежнему целясь в нас, и напряжённо следили за мной. Я всё ещё держал в руках пистолет.

— Ходака, скажи им, мы ведь только что с тобой говорили? Мы как раз собирались пойти в полицию!

Я молча поднялся на ноги и, с ненавистью глядя на полицейских, направил на них дуло пистолета.

— Ты... — пискнул Суга.

— Морисима, опусти оружие! — крикнул немолодой детектив, а уже знакомый мне мужчина с «утиным носом» пробормотал:

— Не заставляй нас стрелять.

Я переводил взгляд и дуло пистолета с одного полицейского на другого. Колени у меня дрожали, и эта дрожь никак не унималась; сердце бешено стучало, я еле держался на ногах. Воздух обжигал горло при вдохе.

— Ходака, ну хватит, просто опусти это, ладно? — дрожащим голосом попросил Суга, затем, уже твёрже и жёстче, обратился к детективам: — Да и вообще, вы сами на себя посмотрите! Взрослые мужчины держат на мушке ребёнка! Это вообще законно? Ему ведь шестнадцать лет! И он никакой не преступник, просто из дома сбежал!

— Оставьте меня в покое! — закричал я, и все взгляды обратились на меня. — Почему вы мне мешаете?! Вы ничего не знаете, только вид делаете!

Я уже себя не контролировал: к глазам подкатывали слёзы, я не мог различить силуэты взрослых, в которых целился. Неужели ничего не выйдет? Неужели так всё и закончится? Я ничего не смогу сделать, и полиция просто меня арестует. Для меня всё будет кончено, а смелость, дарованная мне Хиной, и это невероятное чувство, разрывавшее меня изнутри, так и не найдут выхода?

— Я только хочу ещё раз... — Рыдая, я вложил в этот крик все свои чувства. — Увидеть её!

Я отбросил пистолет; взгляды полицейских на мгновение соскользнули с меня, и я тут же бросился к окну — за ним была пожарная лестница. Однако мужчина с «утиным носом» успел схватить меня за воротник, повалил на живот, приложил лицом о пол, усыпанный обломками камня. От резкой боли поплыло в глазах.

— Поймал! — Мужчина уселся мне на спину и надел наручники на левое запястье.

— Чёрт, отпустите!

Он же мне обе руки так скуёт! Я боролся изо всех сил, но детективу, сидевшему на моей спине, было хоть бы что. Краем глаза я уловил, что остальные полицейские подбегают ко мне.

В этот самый момент Суга зарычал:

— Ах вы!.. Не трогайте Ходаку! — И мужчину с «утиным носом» смахнуло с моей спины.

Я удивился и поднял голову. Суга сидел верхом на поверженном детективе.

— Тварь... — выплюнул тот и поднялся, но Суга стукнул его кулаком.

— Ходака, беги!

На мгновение я поймал взгляд Суги и как ужаленный вскочил на ноги. Я бросился вперёд, оставив позади Сугу и детектива, вцепившихся друг в друга.

— Стоять! — Немолодой детектив с пистолетом вырос прямо передо мной.

— Ходака! — вдруг прозвенел в воздухе чей-то голос.

Я обернулся и не поверил своим глазам:

— Наги?!

Наги, одетый в платье, забежал внутрь с другого входа. Он прыгнул на немолодого детектива, и тот упал на пол.

Наги крикнул, молотя кулаками по его лицу:

— Ходака, это всё ты виноват!

Он прожигал меня взглядом, глаза на детском лице опухли от слёз, нос был в соплях.

— Верни мою сестру!

Его слова подхлестнули меня. Я спрыгнул на пожарную лестницу из окна. Как только приземлился, ржавая металлическая площадка под ногами провалилась, я инстинктивно схватился за поручни, подтянулся, выбрался на ступени и побежал вверх.

Упавший металлический лист с грохотом ударился о землю. Я бежал, летел по ступеням сломя голову. Что-то гнало меня вперёд: копившаяся внутри сила, смелость, которую подарила мне Хина, чувство, разрывавшее меня изнутри. Я бежал и наконец выскочил на крышу.

«Господи, — думал я. — Пожалуйста, умоляю».

Я верил, верил изо всех сил.

Пройдя через тории, я отчаянно взмолился:

«Пожалуйста, отправь меня к Хине».

Я открыл глаза и увидел бескрайнее небо глубокого синего цвета, местами переходившего в почти чёрный. Внизу, под ногами, была большая дуга, сверкавшая голубым. Там проходила граница между небом и поверхностью планеты. Воздух обжигал холодом, при выдохе пар обращался в лёд и сверкал на солнце. Я стрелой падал вниз с большой высоты, но почему-то страшно не было, только не отпускало странное чувство, что я вижу сон наяву.

Где-то далеко загрохотало небо. Я посмотрел в ту сторону. Красный свет вырвался из облака и, мерцая, устремился вверх, в космос. Наверное, молния. Я словно оказался в мире, где действуют совершенно другие законы, не такие, как на Земле.

Наконец перед глазами появилась белая полоса. Длинная и узкая вереница облаков тянулась по всему горизонту. Она медленно плыла прочь от солнца, похожая на огромное дерево со спутанными сучьями.