Под давлением таких аргументов Ито отказался от трудного задания[35]. Когда Комуре был направлен запрос собрания гэнро, то, как гласят записи, он утвердительно заявил: «Как министр иностранных дел, я не буду снимать с себя ответственность, даже несмотря на страх, что я недостоин этого задания. Поэтому я готов принять эту задачу, если его величество доверит мне ее».

Комура, как мы знаем, был тесно связан с провоенными деятелями. Хотя он и был известен как благоразумный и предусмотрительный премьер-министр, в первую очередь он был сторонником жесткой политики. К тому же Комура обучался в Гарварде и смог подняться по карьерной лестнице министерства иностранных дел ступенька за ступенькой безо всякой клановой поддержки. Возможно, он считал предстоящую конференцию возможностью, хоть и рискованной, добиться еще более высокого положения. Ланцелот Лоутон, корреспондент «Дейли телеграф» в Японии во время войны, отмечал:

На самом же деле, назначив представителем Комуру, японские правители заложили предпосылки кризиса на предстоящих переговорах. Некоторые из гэнро подозрительно относились к своевольному, амбициозному Комуре. Они боялись, что он может выдвинуть резкие требования, которые сорвут переговоры. Военно-морской министр Ямамото, наиболее стремящийся к заключению мира из всех министров кабинета, дошел до того, что сказал Комуре на совещании гэнро: «Понятно, что, если переговоры подойдут к разрыву, вы примете окончательное решение только после получения инструкций от правительства. Мы хотели бы услышать о вашем согласии с этим положением ради нашего спокойствия». Собрание приняло окончательное решение о назначении Комуры только после того, как тот ответил: «Конечно!»[36] Кацура немедленно доложил о решении Комуры императору, и на императорском совещании император санкционировал решение совещания гэнро.

Таким образом, совещания группировок, упорно живущих за фасадом национального единства, и почти полная невозможность достичь удовлетворительного мира освободили Ито от ответственности за неблагодарную миссию. Вместо него она пала на Комуру.

Кацура был глубоко благодарен Комуре за согласие отправиться с миссией столь очевидно сложной, что заботящиеся о своей репутации гэнро изо всех сил старались ее избежать. С великой радостью он понял, что это Комуре придется вести переговоры с Витте под внимательным наблюдением мировых держав, при том что Россия, хоть и потерпевшая ряд серьезных поражений, не признала себя побежденной и все еще пользуется дружеской помощью некоторых держав. Граф Иноуэ Каору, как сообщают, сказал Комуре: «Вы находитесь в действительно сложном положении. Предстоящая Портсмутская конференция может полностью перечеркнуть наши прошлые заслуги и достижения». Говорят, что гэнро Ито Хиробуми выразил свои теплые чувства словами: «Даже если больше там никого не будет, я приду на причал встречать вас в Японии после конференции».

«Кампо» («Официальная газета») объявила о назначении Комуры и Такахиры представителями 3 июля 1905 года. 6 июля Комура был на аудиенции у императора, который подарил ему свою личную табакерку и напутствовал следующими словами:

После многочисленных совещаний и встреч гэнро, министров и высших военных и военно-морских руководителей японское правительство сформулировало на собрании министров 30 июня свои окончательные условия для заключения мира. 5 июля это окончательное решение было санкционировано императором, и на следующий день Комуре были вручены такие наставления перед мирными переговорами.