Распрощался он с Саней в аэропорту Анкары. Тот проводил его на самолет до Лондона. Перед тем как развернуться и уйти, Кир сунул Сане конверт.

– Что там?

– Сюрприз. Откроешь, когда улечу.

Саня мотнул головой и надорвал конверт.

– Деньги? Да немало. Но зачем? Ты за все заплатил, даже за бензин, который мы потратили.

– Как говорила моя мама: точней расчет, крепче дружба. А эти деньги в благодарность. Тебе на катер как раз этой суммы не хватает.

– Тебе нужнее.

– У меня есть.

И он, больше не сказав ни слова, ушел. Только помахал Сане на прощанье.

В Лондоне он остановился в дешевеньком отеле на окраине. Жил крайне скромно, если не сказать бедно. Широким жестом отдав Сане почти все, что имел, он обрек себя на жалкое существование. Однако ни разу не пожалел о содеянном. Никаких денег не хватит, чтобы отблагодарить Александра. А сам он как-нибудь перебьется.

И он перебивался. Пока не стал выигрывать. Сначала понемногу, потом дело пошло. Он смог снять квартиру, приобрести подержанный автомобиль. Пока жил в гетто, обзавелся кое-какими знакомыми. Купил запасной паспорт и оружие. На всякий случай.

А однажды он сорвал крупный куш. Выиграл покерный турнир с призовым фондом в двести тысяч. И сразу же уехал из Лондона. Его холодноватая красота навевала на Кира тоску, а частые дожди – ненужные воспоминания. И Кир перебрался в Испанию. Сначала пожил в Барселоне, затем, проехав по побережью от Коста-Дорады до Коста-Бравы, выбрал местом своего обитания милый городок Бланес.

Он продолжал играть. Был частым гостем казино Монте-Карло, бывал на покерных турнирах в других городах, «рубился» в покер в Интернете. Денег ему хватало. Жаль, на них невозможно купить покой.

Диана сидела на скамейке возле комиссариата и жадно пила воду.

За десять дней этот «казенный дом» она посетила уже третий раз. Вызывали ее для допроса. Разговаривали вежливо, но Диана чувствовала недоверие к себе. Она – русская. Убитый – русский. Понаехали тут…

Допив воду, она швырнула пустую бутылку в урну. Время было одиннадцать. Диана решила сходить искупаться. Вода, как известно, негатив снимает, а в ней сейчас его много накопилось…

Обнаружив труп, она, естественно, сразу вызвала полицию. Приехали. Все осмотрели, запротоколировали. Диану допросили. С ней разговаривал офицер по имени Хосе. Молодой, с виду неопытный, зато отлично знающий английский.

Диана рассказала ему все, что знала о Дэвиде и Савве…

Все, за исключением двух важных вещей: своих подозрений и фактов, которыми якобы располагал покойный. Она прекрасно помнила, как, по словам Саввы, на самом деле звали Дэвида. Кирилл Исаев. И, наверное, должна была сообщить об этом офицеру, но…

Не сказала!

Когда Диану впервые вызвали в комиссариат и ее взялся допрашивать более опытный сотрудник, он, казалось, почувствовал, что она чего-то недоговаривает. Поэтому мучил ее одними и теми же вопросами, только по-разному сформулированными.

То, что Дэвид врал ей во многом, если не во всем, подтвердилось чуть позже. Оказалось, вилла принадлежала никакому не Давиду Петкову, а некоему Раулю Мартиннесу. То есть она была приобретена на подставное лицо. И никакой футболист в ней до этого не жил, забор возвели по приказу Дэвида. В его кабинете полицейские обнаружили сейф. В нем лежал паспорт на имя Криса Чапека с фотографией Дэвида (Кирилла Исаева?), только в очках в тяжелой оправе и со светлыми волосами. Очки и парик лежали рядом. А еще внушительная пачка денег. Кроме этого, билет с открытой датой до Рио-де-Жанейро тоже на Чапека.

У Дианы голова шла кругом во время переваривания этой информации. Все улики подтверждали ее подозрения и слова покойного Саввы…

Дэвид – преступник!

Вот только Диана никак не могла с этим смириться. Ей не хотелось верить очевидному…

Первые дни она ждала звонка Дэвида. Едва по дому разносилась телефонная трель, ее сердце начинало бешено колотиться. Диана бросалась к трубке и кричала в нее: «Алло!» Но звонил всегда не Дэвид. То мама, то полицейский, то служащий химчистки, куда она сдала портьеры, да все забывала их забрать.

А еще она каждый день проверяла почтовый ящик в надежде обнаружить там весточку от Дэвида. Но находила только счета да рекламу.

«Значит, он врал мне и в этом тоже, – с тоской думала она. – Чувства его были такими же фальшивыми, как его паспорт…»

Что она хотела услышать, прочитать? Хотя бы «прости». А лучше: «Все не так ужасно, как тебе кажется. Я не виновен. Вынужден уехать. Все объясню. Люблю, жду встречи с тобой!» Диана не могла назвать себя романтичной глупышкой. Поэтому фантастические сюжеты, всплывающие в мозгу, типа Дэвид секретный агент, вынужденный скрывать свое «я» и убивать всяких нехороших дяденек, сразу отметала. Это не кино про Джеймса Бонда и Итана Ханта, это жизнь. И в ней – сплошная проза. Если человек имеет несколько паспортов, то он беглый преступник… А если в его доме находится покойник, скорее всего, именно он его на тот свет и отправил…

Все просто!

Когда она перестала ждать, раздался звонок. Диана взяла трубку и вяло сказала: «Алло». На том конце провода молчали.

– Алло, вас не слышно…

Но вместо слов – частые гудки.

Сердце заколотилось.

Это он!

Захотел услышать ее голос. А может, сказать что-то собирался, да не решился. Или связь прервалась.

Диана как зачарованная смотрела на телефон в течение последующих десяти минут. Ждала, когда раздастся повторный звонок… Но аппарат молчал.

В который раз за эти дни Диана подумала: «А что бы я сделала, если бы он не исчез, а пришел ко мне и сказал: я вне закона, скрываюсь, я убивал, но я люблю тебя и хочу, чтобы ты поехала со мной?» Обычно она отвечала себе на этот вопрос как-то так: «Я не смогла бы быть с человеком, который способен на убийство!» Но иногда давала слабину и хныкала про себя: «Я хочу быть с ним, несмотря ни на что!» Раньше она не понимала, как можно любить грабителей, насильников, убийц, террористов. Укрывать их, выгораживать, годами ждать из тюрьмы.

У ее мамы была подруга детства, которая ушла от исключительно положительного мужа к рецидивисту. От нее после этого отвернулись многие: родители, двадцатилетний сын, друзья семьи. А она все равно оставалась со своим «принцем». И когда его в очередной раз посадили за вооруженное нападение, поехала в тюрьму, чтобы выйти за него замуж. Дианина мама, одна из немногих продолжавшая общение с подругой, узнав об этом, не сдержалась, обозвала ее дурой. Та только вздохнула и сказала: «Может, я и дура, но только сейчас я счастлива!» А потом добавила: «Никто не знает его настоящего, кроме меня!»