Было почти совсем тихо. В одном месте Таллури заметила группу солдат с озабоченными лицами, они негромко переговаривались. И хотя никто из них не походил на офицера, Таллури решила приблизиться и немного послушать. Подслушать, как сказал бы Климий. «Ну да, подслушать! О, Единый!»

То, что разобрало ее ухо, как видно, относилось к недавним боевым действиям. И это было тем более странно, что в Городе никто не говорил ни о каких военных событиях. Таллури попыталась вывести из их слов образ врага, но вышло лишь нечто дикое, неуправляемое, древнее.

— Командующий ранен, — вдруг явственно донеслось до Таллури, и она насторожилась. — И, видно, серьезно! — сказал один.

— Да уж, — отозвался другой, — положение скверное. Кто лечит его?

— Он никого к себе не пускает, хотя у него жар, — посетовал его собеседник и с досадой добавил: — А все этот болван, сотник Хоно. Командующий прикрыл его собой, когда эта тварь прыгнула!

— Как бы не было заражения крови!

«У них какие-то серьезные затруднения — не скоро мы дождемся отправки обратно!» Таллури решила пока не возвращаться в палатку, а наудачу пройти хотя бы еще немного, как вдруг один из солдат заметил ее и окликнул:

— Ты кто и чего тебе надо?

— Ищу командующего, — бесстрастно проговорила Таллури, не поднимая головы. И, стоя неподвижно, повторила еще раз с той же механической интонацией: — Ищу командующего.

После непродолжительного молчания (Таллури мысленно «обвела» себя защитным кругом) кто-то произнес:

— Покажи ей.

Ей махнули рукой: «Иди за ним». И Таллури последовала за солдатом с факелом.

— Там, — указал он ей, — где холм. Он у подножия, недалеко, — и ушел.

Спотыкаясь в темноте, Таллури добрела до холма. Она вдруг начала волноваться. Беспокойство, просачиваясь откуда-то из-под диафрагмы, поднималось вверх, затапливая все внутри, как грязная вода половодья. И это не потому, что она боялась командующего, она никогда не боялась людей. Таллури прислушалась к себе, «выделила» диафрагму и «посмотрела» на нее как бы со стороны: темные нити страха тянулись от диафрагмы к лесу, подступавшему к возвышенности. Лагерь лежал у самого подножия холма, приткнувшись к нему длинным боком. Но дальше, и со всех сторон, стоял лес, и дымили испарениями болота.

Таллури тряхнула головой, отгоняя беспокойство, и сделала еще несколько шагов, пока не споткнулась о ноги лежащего на земле человека. Человек глухо застонал, но не шевельнулся.

Таллури оглядела его: короткая военная туника едва доходила до перепачканных глиной колен, сандалии тоже были сплошь залеплены кусками грязи, офицерский плащ прикрывал всю верхнюю часть тела. Человек лежал на спине, навзничь, раскинув из-под плаща руки. Левая рука по локоть была в пятнах запекшейся крови, возле правой стоял кувшин с отбитой ручкой. Лица было не разобрать: шлем закрывал его до самого рта. Видны были только плотно сжатые тонкие губы и давно небритый подбородок. Она склонилась, чтобы лучше разглядеть лицо и убедиться, возможно ли сейчас говорить с ним. От лица лежащего на земле человека несомненно пахло вином.

«Это главнокомандующий?! — изумленно подумала Таллури. — Не может быть!»

В это же мгновение человек стремительным движением схватил ее за запястье, а другой рукой скинул шлем — густые волосы крылом черной птицы упали на лоб, пронзительный взгляд приковал Таллури к месту.

Где она видела эти глаза?! Море, пойманное в ловушку ресниц… Легкокрылой бабочкой, едва коснувшись сознания, мелькнуло воспоминание — ее падение на руки офицера, занимавшегося спецрейсом из Гипербореи. Неужели?.. Нет, показалось, те глаза светились изнутри, а эти — темны, почти черны колодезной бездонностью, опоены звериной тоской.

— Я воин, детка, воин! Ты думала подобраться ко мне незаметно? — насмешливо пророкотал низкий голос.

— Я ищу командующего! — пролепетала она.

— А-а, разумеется, — он равнодушно выпустил ее руку. — Это я. Не верится?

Машинально она сделала шаг назад и вгляделась в его лицо. Резко очерченные скулы, тонкий нос, капризный излом бровей над глазами цвета бездны — она узнала его: хозяин черной виманы «Торнадо». Она узнала бы его из тысячи, будь он сто раз небрит и весь в грязи — узнала бы по этим глазам. Узнала, несмотря на то что вся левая сторона его лица была буквально разодрана — три странно параллельные раны-борозды рассекали скулу: чьи-то огромные когти совсем недавно прошлись от самых глаз до губ. Раны были свежие: она заметила, как из них стала сочиться кровь, едва он заговорил.

Офицер, не вставая, пошарил правой рукой — наткнувшись на кувшин, попытался взяться за ручку, но, не найдя, обхватил за горлышко. Кувшин, раскачиваясь в неверной руке, двинулся к его лицу. «Он будет еще пить?» Человек поболтал кувшином в воздухе (внутри слабо заплескалось) и опрокинул горлышко себе на скулу — красное вино, смешиваясь с кровью, стекло на землю.

Убедившись, что емкость пуста, человек отшвырнул кувшин в сторону. Резкое движение вызвало легкий стон, раненый закашлялся и сплюнул кровь.

— Я могу вам помочь, господин… э-э?.. — она не знала, как обратиться.

— Нэчи, — произнес он хрипло.

— Господин Нэчи, я могу вам помочь?

Он усмехнулся:

— Можешь. У меня сломаны ребра. Помоги мне приподняться. И этот бездельник Руах, как назло, куда-то улетел. Когда он мне так нужен.

Таллури склонилась (от него по-прежнему пахло вином, но больше — кровью и пеплом, а еще исчезающе — неуловимо — торнахо) — командующий оперся на ее руку. Он был высок и оказался очень тяжелым, но она справилась — он подтянул ноги, сел и прислонился спиной к скале. Теперь он рассматривал ее:

— Твое имя?

— Таллури.

— Таллури, — повторил он и улыбнулся одним правым углом губ, блеснул безупречный ряд белых зубов: — «Маленький зверек» — так, кажется, переводится твое имя? — и заключил: — Мальчишеские штаны, шерстяной пушистый плащ, башмаки велики, и ей на это наплевать, короткая стрижка — зверек. Конечно, это она.

— Я не понимаю вас, господин Нэчи.

— Это неважно, — он поморщился от боли. — Этот амулет, — вместо объяснения он ткнул пальцем в кожаную сеточку с макушкой кристаллической пирамиды, с которой она никогда не расставалась, — откуда он у тебя? — его глаза наполнились сумраком.

— Это подарок, — ответила Таллури растерянно, уди— вившись его неожиданному и, казалось бы, неуместному интересу.

— Точнее.

— Мне передал его мой наставник от одного незнакомого мне человека, который сказал… — она осеклась, мгновенно вспомнив: «Передай ее зверьку, что живет в твоей пещере». — Так это вы? Значит, мне выпала честь и удовольствие поблагодарить вас лично! — ей так хотелось поблагодарить его, а он смотрел на нее отрешенно:

— Сколько церемоний. Узнаю стиль нашего славного Университета. Дай мне руку.