По нашей наводке шеф направил Стасика Нихарадзе на выполнение заказа по адресу, где мы заблаговременно все подготовили для съемок. Ничего не подозревающий Стасик поднялся на крышу здания, откуда с помощью альпинистского снаряжения начал спуск до уровня нужного ему этажа. Наши актеры его уже ждали, и когда Стасик опустился до требуемой отметки, за пыльным стеклом окна одной из квартир стоял наш Демин и с задумчивым видом рассматривал на просвет большой свежеотпечатанный лист из не разрезанных пока поштучно стодолларовых американских банкнот. Качеством изготовления явно контрафактной продукции Демин, по всей видимости, остался доволен, опустил лист, и тут его взгляд уперся в Стасика. Стасик обмер и готов был спасаться бегством, поскольку явно оказался не там и не тогда, где и когда было бы полезно для его здоровья и самой его жизни, но сбежать он не успел, потому что Демин уже распахнул окно и сказал:

– Привет!

Одновременно Демин, перегнувшись через подоконник, выглянул наружу и с настороженным видом оценил обстановку. Стасик понял, что просто так уйти ему не дадут, но на всякий случай решил прикинуться простачком.

– Привет! – благожелательно отозвался он и предпринял попытку подняться выше, но был остановлен коротким деминским вопросом:

– Куда?!

– Я ничего не видел! – с готовностью сообщил Стасик.

Демин тяжело вздохнул и посмотрел на него скорбно. Тут за его спиной нарисовалось еще одно действующее лицо. Это был наш ужасный ликом Оглоедов, и его появление совершенно деморализовало несчастного Стасика.

– Давай-ка сюда! – пригласил Стасика в квартиру Демин, и наш незадачливый альпинист послушно подчинился, окончательно утеряв способность сопротивляться.

Он сейчас был похож на овечку, добровольно идущую на заклание.

Комната, в которую через окно проник Стасик, произвела на него неизгладимое впечатление. Здесь были какие-то колбочки – реторточки, ощутимо попахивало химическими реактивами, присутствовала техника явно типографского назначения, а на столе в беспорядке лежали эскизы американских банкнот и сами эти банкноты. Причем некоторые даже при первом взгляде можно было определить как бракованные, и сомнений в том, что он оказался в логове махровых фальшивомонетчиков, у Стасика уже не оставалось. Мы, находясь в соседней комнате, снимали происходящее из-за зеркального стекла.

– М-да, – неопределенно промычал Оглоедов, нервно хрустнул пальцами и задумчиво посмотрел на Демина.

В оглоедовских глазах без труда можно было прочитать вопрос о том, что им теперь делать с этим неожиданным свидетелем.

– Ты вообще кто? – спросил Демин.

– Стасик.

– Я, когда маленький был, стасиками тараканов называл, – сообщил Демин. – Откуда ты тут взялся, я тебя спрашиваю.

– Я работал. Мне поручили. Я спустился…

– Откуда?

– С крыши.

– А поручил тебе кто?

– Шеф.

– А шеф твой кто?

– Сан Саныч.

– Генерал?

– Зачем же генерал? – дрогнул Стасик.

– Ты вообще где служишь?

– В смысле? – еще больше испугался Стасик.

– В ФСБ? В милиции?

– Я вообще не служу!

– Но ведь врешь, – вздохнул Демин и за подтверждением собственной догадки обернулся к Оглоедову.

А тот, и прежде лицом довольно мрачный, помрачнел еще больше, словно демонстрируя – с самого начала я, мол, предлагал этого молодца прихлопнуть и труп на чердаке спрятать, и не возились бы с ним сейчас.

– Я не служу! – запаниковал Стасик. – Я вообще милицию не люблю! И ФСБ тоже!

– Почему? – заинтересовался Демин, и этот его вопрос поставил Стасика в тупик.

Не знал, как ответить, чтобы ему поверили.

– Потому, – ответил Стасик осторожно. – За что мне их любить?

– С работы выгнали? – понимающе сказал Демин.

– А? – округлил глаза Стасик.

– Проштрафился и из ФСБ тебя выгнали?

– Ну какое ФСБ! – запричитал Стасик. – Не служил я там! С чего вы взяли? Мне до них вообще дела нет!

– Как же нет? – удивился Демин. – А говорил, что их не любишь. Чувства предполагают отношения. Какие у тебя отношения с органами?

– Никаких! Я от них подальше! Потому что толку от них никакого! Помощи не дождешься! На меня вон наехали, хоть караул кричи, в любой момент прихлопнуть могут, а органам хоть бы хны и никакой на них надежды! – очень искренне озлобился Стасик.

– Что – проблемы? – проявил интерес Демин.

– Да! – горько сказал Стасик. – «Проблемы»! Да тут вопрос жизни и смерти! Вы, может быть, вообще последние, кто со мной живым разговаривает!

Демин и Оглоедов переглянулись. Стасик понял, что сказал что-то не то. И почти сразу осознал, что именно. Ведь действительно эти двое могут быть последними… кто с ним… с живым… Вон какие кулачищи у этого фальшивомонетчика. Если бы не встал на скользкую преступную дорожку, мог бы на строительной площадке себе применение найти. Такими кулаками запросто можно бетонные сваи забивать.

– Ну что ты с такой безысходностью, – попенял Стасику Демин. – Всегда есть выход. Тебе деньги, наверное, нужны?

И посмотрел на собеседника по-отечески заботливо.

– Да, – кивнул Стасик.

Когда твоя жизнь в опасности, преступным элементам лучше ни в чем не перечить – таково было глубочайшее убеждение Стасика.

– Много? – спросил Демин.

– Много, – с прежним прилежанием подтвердил Стасик.

– Сколько? – уточнил Демин и посмотрел внимательно.

И вот тут Стасик понял, что никто его убивать не собирается, а вроде даже наоборот, все может сложиться замечательно, ему денег дадут и отпустят с миром, потому что убивать его – это возня и сплошные неудобства, и очень даже может быть, что от него попытаются откупиться. Ему денег дадут, а он за это в милицию не сообщит о том, что здесь видел. Взаимовыгодное соглашение настоящих джентльменов. Вот только поосторожнее с ними надо, с бандитами этими. Сказать им, что триста долларов требуется, к примеру. Или пятьсот. Это максимум. Это то, что они ему запросто могут заплатить за молчание. А если настоящую цифру назвать – тогда они Стасика обязательно прикончат. Потому что таких запредельных деньжищ никто никому никогда просто за красивые глаза не дает.

Стасик уже открыл был рот, чтобы озвучить информацию о трехстах долларах, которые якобы могли бы спасти его драгоценную жизнь, но тут Демин раскрыл одну из картонных коробок, стоящих вдоль стены, и когда там обнаружились просто россыпью наваленные новехонькие стодолларовые банкноты, Стасик захлебнулся воздухом и надолго онемел. Такую прорву денег он видел впервые в жизни. За эти доллары, что находились в коробке, запросто можно было бы купить небольшой остров где-нибудь в Карибском бассейне. Если бы они, эти доллары, были настоящие.