Переоценка ценностей происходила и в церковной среде. Собравшееся 21 марта 1917 года собрание духовенства города Владимира вынесло постановление о запрещении политических речей в храмах, имея в виду, конечно, речи монархические, и заявило об «обязательности подчинения Временному правительству». Одновременно выражено было недоверие правящему архиепископу Владимирскому Алексию (Дородницыну), в вину которому были поставлены его связь с Григорием Распутиным и монархические убеждения, как и его манера деспотического правления приходским духовенством и паствой. Из 372 членов съезда не нашлось ни одного, кто бы выступил в защиту Алексия, и съезд единодушно постановил удалить его из епархии и отправить на покой. Изгнанный из Владимира, он отправился искать церковного счастья на Украину, выходцем из которой был. Впоследствии в Киеве он стал на путь «церковного революционера», осуждал печатно и устно Поместный собор в Москве и вел дело к отделению Украинской церкви от Российской, рассчитывая при этом стать «украинским патриархом». Вообще, Алексий Дородницын был колоритным типом русского архиерея. Он обладал прекрасным голосом и был отличным регентом. И вместе с тем был непомерно тучным, так что не мог дослужить литургии, не переменив облачения, ибо изнемогал от жары. Аппетит его поражал всех знавших его, а когда его мучила жажда, он мог выпить чуть ли не ведро воды.

Вопрос о новом владыке был вынесен на чрезвычайный епархиальный съезд, намеченный на август 1917 года. А пока выдвигались различные кандидатуры. В их числе был и Сергий Страгородский.

В предвыборном противостоянии особый интерес вызывает биография архиепископа Сергия Страгородского, опубликованная во Владимирских епархиальных ведомостях (№ 31). В духе времени живописалась «враждебность свергнутому самодержавию», противостояние Григорию Распутину и его компаньонам, оппозиционность назначению Варнавы на епископскую кафедру и его самовольному открытию мощей. За последнее он был удостоен, как писала газета, «высочайшей нравственной награды» — выговора и неудовольствия Царского Села. Вот что писала императрица Александра Федоровна в одном из писем государю: «Агафангел так плохо говорил (из Ярославля). Его следует послать на покой и заменить (в Ярославле. — М. О.) Сергием Финляндским, который должен покинуть Синод… Надо дать Синоду хороший урок и строгий реприманд за его поведение» (Царское Село. 9 сентября 1915 года). «До чего они дошли! — восклицает императрица в другом письме. — Даже там господствует анархия!»

Указывала газета и на такой факт биографии Сергия, как «связь» с революционерами. Имелась в виду история с М. В. Новорусским. Он в 1886 году окончил Санкт-Петербургскую духовную академию, затем примкнул к движению «Народная воля» и вместе с А. И. Ульяновым готовил покушение на императора Александра III. Был арестован, приговорен к смертной казни, замененной на пожизненное заключение в Шлиссельбургской крепости. В октябре 1905 года, на волне первой русской революции, Новорусский был освобожден. И вот в тот момент его взял на поруки и предоставил место для проживания архиепископ Сергий Страгородский. Проживая в архиерейском доме в Выборге, несостоявшийся «цареубийца» написал свои воспоминания «Записки шлиссельбуржца». В газетной статье подытоживалось: «Известно, что освобожденный из Шлиссельбурга Новорусский нашел на первых порах себе приют и ласку у высокопреосвященного Сергия, бывали у него с доверием и другие шлиссельбуржцы, например известный Морозов. Это сочувствие всему искреннему и достойному, равно как и несчастному, а иногда и озлобленному человечеству всегда было в нем нелицемерно истинным, чуждым рисовки или политиканства»[61].

Чрезвычайный съезд духовенства и мирян Владимирской епархии открылся буквально за неделю до начала работы Поместного собора. После довольно продолжительного обсуждения выяснилось, что собрание останавливается главным образом на четырех кандидатах: протоиерей Налимов, архиепископ Сергий, епископ Андрей (Ухтомский) и епископ Евгений, викарий Владимирской епархии. Эти кандидатуры и были подвергнуты голосованию записками на вечернем собрании. При подсчете голосов оказалось, что большинство, но не абсолютное (207 из 526) получил протоиерей Налимов, 187 голосов — архиепископ Сергий, епископы Евгений и Андрей получили менее ста голосов каждый.

9 августа состоялось торжественное избрание епископа в кафедральном Успенском соборе. Очевидец событий так описывал процедуру избрания: «Избиратели вызывались по списку; подходя к урне, они предъявляли свои делегатские билеты и опускали бюллетень. Благодаря этим мерам подача избирательных бюллетеней происходила в полном порядке… Имена кандидатов, названных в записках, громко выкликались, и избиратели с живым интересом следили за течением голосования. К концу подсчета записок выяснилось, что большинство голосов высказывается за архиепископа Сергия. Очевидно, за ночь настроение части избирателей изменилось; кандидатура епископа Андрея была снята, и выставлявшие его кандидатуру накануне перешли на сторону архиепископа Сергия; на ту же сторону перешла и часть голосовавших накануне за епископа Евгения. Результаты голосования оказались следующие: архиепископ Сергий получил абсолютное большинство голосов (307), протоиерей Налимов — 204, епископ Евгений — 27». За правильностью выборов наблюдала комиссия под руководством архиепископа Московского Тихона.

Так архиепископ Сергий Финляндский стал архиепископом Владимирским и Шуйским, за одну ночь сумев привлечь на свою сторону дополнительно 120 человек. Отказ в его пользу Андрея Уфимского был не случаен. Этот епископ, также настроенный антимонархически, был верным соратником Сергия Страгородского и не колеблясь убедил своих сторонников голосовать за последнего. Вот что писал в предшествующие месяцы епископ Андрей о причинах Февральской революции: «Мое мнение таково: это случилось потому, что режим этот был в последнее время беспринципный, грешный, безнравственный. Самодержавие русских царей выродилось сначала в самовластие, а потом в ясное своевластие, превосходившее все вероятия».

Сергий произвел первоочередные назначения приходского духовенства, а также сформировал новый состав епархиального совета, который должен был заниматься церковными проблемами в его отсутствие. На большее не оставалось времени, вот-вот в Москве должен был начаться Поместный собор.

На короткое время Сергий вернется в свою епархию после окончания первой сессии Собора. 23 декабря 1917 года духовенство епархии торжественно встречало своего архиерея возле Успенского собора. Местом пребывания он избрал Рождественско-Богородицкий мужской монастырь, расположенный в старой части города, на холме, господствующем над Клязьмой и заречной частью пригорода. Однако, хотя он и пробыл в епархии чуть больше, чем другие архиереи в своих епархиях, так как должен был с ней познакомиться и наладить церковную жизнь, но уже в конце января пришел телеграфный вызов в Москву, на Собор.

…Утром 16 февраля 1918 года митрополит Сергий возвратился в Москву. Сразу же с вокзала он поспешил в Епархиальный дом, где, как ему сообщили накануне по телефону, должно было состояться первое совместное заседание новоучрежденных высших органов церковного управления. Митрополит вошел в соборную палату в тот момент, когда на кафедру поднялся секретарь Собора П. В. Гурьев для оглашения принятого 31 января после бурных споров проекта соборного определения о высших церковных органах. Голос его звучал твердо и убедительно: