– Лесть вымостит вам дорогу всюду, Шон, – заметил Брэд. – Ничего себе дочь!

– Не окажете ли честь подарить мне следующий танец, миссис Тэйлор? – спросил Флинн.

Она посмотрела на Брэда, и он кивнул, выражая согласие.

– Потанцуй с Шоном, Майра, – сказал он. – Мне надо обсудить кое-какие дела с бароном фон Кесслером. Увидимся позже.

Майор Флинн стремительно обнял ее и повлек на площадку для танцев.

– Я всегда считала себя высокой для женщины. Но рядом с вами я, вероятно, выгляжу худосочной и маленькой.

Его белые зубы сверкнули в лукавой улыбке.

– Это вы-то худосочная? У вас, девочка, самая прекрасная фигура, какую мне доводилось когда-либо видеть. Она совершенна во всех отношениях.

Майра картинно подняла глаза к потолку.

– И опять-то вы потешаетесь надо мной. А что господин Флинн делает на британской службе?

– Я должен с чувством вины признаться, что моя семья принадлежит к числу членов «Асенданси».

– «Асенданси»?

– Да, это Ассоциация английских землевладельцев, которым от английской короны были пожалованы огромные земельные наделы. Они осели в Ирландии и превратили в рабов подлинных хозяев страны. И так поколение за поколением, пока они не прижились в Ирландии и не стали себя чувствовать ее уроженцами, хотя истинно ирландский характер и душа им не достались в наследство. Мой дед с материнской стороны был из Лимерика, а отец, школьный учитель по профессии, влюбился в дочь своего патрона и женился на ней. Но, когда в Ирландии был неурожай картофеля и голод, не было особой нужды в школьных учителях. Дети, не умершие от голода, провели все свое детство и юность на полях, работая по двенадцать часов в сутки. У моих родителей были средства, позволившие им эмигрировать в Англию, где мой отец нашел работу преподавателя физики в Королевской военной академии в Сандхерсте. Собственно говоря, эта академия и есть моя альма-матер.

Его синие глаза приобрели отрешенное выражение, и она подумала, что такие глаза бывают только у ирландцев.

Он вздохнул:

– Я служу английской королеве, это верно, но глубоко в душе я чувствую себя сыном Эрина.[13]– Он невесело усмехнулся: – Ну, хватит обо мне, должно быть, я наскучил вам своим рассказом до тошноты.

– Напротив. Я заслушалась. А что вы будете делать в Индии?

– Я должен сформировать особый полк, который будет заниматься борьбой с душителями.[14]Не думаю, правда, что это принесет большую пользу. Это все равно что уничтожать тараканов. На место каждого убитого претендуют двое новых.

– Я вспоминаю, что читала что-то о душителях. Это ведь профессиональные убийцы, верно?

– Да, и они душат свои жертвы.

– Они убивают ради наживы?

– Разумеется, из-за денег, а впрочем, и из мести – это два главных мотива убийств на любом уровне, будь то частные лица или борьба одной нации против другой. Естественно, что душители, как и все остальные убийцы, подводят теоретическую базу под свою деятельность. Они объясняют ее религиозными убеждениями, стараясь таким образом возвысить свое гнусное ремесло. Впрочем, все так делали – достаточно вспомнить крестоносцев.

– И как же вы собираетесь бороться с душителями? – спросила Майра.

– О, полк должен расположиться и сконцентрировать свои усилия в опасных регионах вдоль реки Ганг и у подножия Гималаев. Мы уничтожим значительное число душителей, а кое-кого захватим в плен с тем, чтобы превратить их в своих информаторов, или, как их называют, «одобренных». Они дадут нам сведения о личностях представителей культа, занимающих высокое положение, в том числе многих правительственных чиновниках, полицейских и военных. Вся эта чертова система там коррумпирована и хаотична. Нам следовало вырвать эту сорную траву из почвы Индии давным-давно и хорошенько взяться за тех, кто ею правит, заставить их самоликвидироваться. Во всяком случае, те официальные лица, чьи имена откроют нам наши информаторы, будут повешены или брошены в военные тюрьмы. И тогда мы будем там сидеть и ждать новых всходов, новой поросли душителей. Они на редкость плодовиты…

Он с отчаянием покачал головой:

– Не желаете глотнуть свежего воздуха? Здесь становится душно.

– С удовольствием.

Флинн, ловко лавируя, провел ее через всю бальную залу, стараясь пробиться сквозь толпу танцующих к широким французским окнам, выходящим на балкон. Для человека таких габаритов он двигался на диво легко. Выйдя на балкон, они остановились у мраморной балюстрады, обращенной к восхитительному саду, затопленному лунным светом. Майра глубоко вдохнула прохладный и свежий ночной воздух и даже обхватила себя руками за плечи, потому что после душной залы ей стало зябко.

– Какая великолепная ночь! – сказала она. – Посмотрите только на эту падающую звезду!

Не успела она это произнести, как, к ее изумлению, западный участок неба озарился таким великолепием, какого она еще не видела.

– Это метеоритный ливень, – сообщил ее спутник. – В определенный сезон обычное явление в этой части света.

Она продекламировала детский стишок:

Яркий, яркий звездный свет,

Шлю тебе я свой привет,

Ты, падучая звезда,

Дай мне счастье навсегда!

Флинн рассмеялся, потом закурил сигару.

– По крайней мере вы умеете договориться с этими летающими огоньками. А что бы вы хотели загадать, какое желание?

Майра улыбнулась:

– Нельзя раскрывать секрет, а то желание не исполнится!

Она стояла, опираясь о балюстраду, поэтому, когда он неожиданно подвинулся ближе к ней, ей было некуда отступить. В его глазах отражался лунный свет, они сверкали каким-то сверхъестественным блеском, фосфоресцировали, как глаза животного.

Он сказал, понизив голос:

– А я не боюсь открыть вам свое желание, миссис Тэйлор.

Его взгляд был направлен на ее шею и декольте, обнажавшее приподнятые корсетом высокие груди.

– Одним словом, моя дорогая, я желаю вас. И хочу вас в самом греховном смысле слова, как говорят в графстве Корк.[15]