– Мелоди?[4]

– Да, – счастливо улыбнулся Ник. – Это имя ей очень подходит. Она всегда такая веселая и приветливая, словно звонкая песня радости и безоблачного счастья! Когда я думаю о том, что Дендра хотела убить ее задолго до рождения... Если бы в тот день я не вернулся домой пораньше...

– Но ведь ты вернулся! – ободряюще сказала ему Рейвен, думая о том, как ее мать делала аборт за абортом, без колебаний убивая своих нерожденных детей. – А кто же заботится сейчас о твоих дочерях? – вдруг встрепенулась она.

– Мои родители. Мы живем все вместе. Сегодня Дендра должна была взять их к себе на весь день, но в последнюю минуту, как это бывало уже не раз, отказалась. Заявила, что внезапно простудилась.

– Значит, она до сих пор живет в Лос-Анджелесе?

– В Лос-Анджелесе, в Нью-Йорке, в других городах. Она вышла замуж за очень состоятельного человека, у которого уже есть дети.

– Ты все еще любишь ее?

– Честно говоря, я вообще не помню, чтобы я когда-либо любил ее по-настоящему. Все мои чувства были разом уничтожены в тот день, когда я понял, что она тайком была готова убить нашего ребенка и что если бы не случайность, именно так все бы и произошло. Мне страшно даже подумать об этом!

Рейвен понимающе кивнула, и в комнате на некоторое время воцарилось молчание. Наконец Ник спросил:

– А ты до сих пор любишь свою мать, несмотря на ее предательство?

Прежде чем ответить, Рейвен долго размышляла, потом едва слышно проговорила:

– Сейчас уже не люблю. Но очень долгое время после ее внезапного отъезда и всего того, что произошло потом, я действительно продолжала ее любить. Мне кажется, она не любила саму себя, поэтому оказалась неспособной любить собственного ребенка. А почему ты спрашиваешь меня об этом, Ник? Ты хочешь понять, что чувствуют Саманта и Мелоди по отношению к своей матери?

– Да. Меня особенно волнует Саманта. Она почему-то стремится во что бы то ни стало сохранить отношения с Дендрой, хотя та не проявляет особого энтузиазма.

– Ты не должен препятствовать Саманте в этом, Ник. Придет время, и она сама порвет эти отношения.

– Рейвен, я хочу познакомить тебя с моими дочерьми, – внезапно заявил Ник.

– Я буду очень рада, – прошептала она.

– Давай устроим совместный ужин на этой неделе?

– Отличная идея!

Рейвен на секунду задумалась, вспомнив, что уже очень давно – а если быть точнее, целых пять лет не готовила ужин, рассчитанный на гостей, но, понадеявшись на опыт и хорошую память, предложила:

– Может, устроим ужин у меня дома? Я неплохо готовлю.

– Ты уверена, что хочешь этого?

– Абсолютно!

– Отлично! МЫ придем к тебе в гости!

Заметив в ее глазах нерешительность, Ник мягко спросил:

– Тебя что-то беспокоит?

– Просто я подумала, не пригласить ли нам и твоих родителей?

Ник не сомневался в том, что его родители с удовольствием примут это приглашение. Особенно мама, которую уже распирало любопытство – с какой это женщиной он отправился в Чикаго на весь уик-энд?

Это ей он постарался посадить роскошные розы и сирень из собственного питомника? А теперь еще хочет познакомить со своей семьей?

– Спасибо за приглашение, но, думаю, на первый раз вполне хватит моих девочек. С Мелоди проблем не будет, а вот Саманта может заважничать и даже показать свою враждебность к тебе, чужой женщине. Она прелестная девочка, Рейвен. Ласковая и очень заботливая ко мне, к сестре, к бабушке и дедушке. Но за пределами семейного круга она скрытна и недоверчива.

Джейсон не любил тратить время попусту и никогда этого не делал, чем сильно отличался от других творческих натур, порой терявших чувство времени и пространства. В отличие от типичных представителей богемы он был очень собранным и организованным человеком.

Узнав, что первая половина дня у него неожиданно освободилась, Джейсон тут же переключил внимание на дела, которые предстояли ему в ближайшие четыре дня. В четверг он должен был вылететь в Гонконг на съемки очередного фильма, а до того нужно было выполнить множество других мелких дел и обязанностей, часть которых имела большое значение, а остальные были простой рутиной. Но Джейсон не делал различий между важным и не очень важным. Все дела будут выполнены им до отлета в Гонконг.

В течение нескольких освободившихся часов он решил разобраться с накопившейся корреспонденцией. Если бы рядом была верная Грета, он бы просто надиктовал ей все ответы. Но Греты не было, и Джейсон решил вызвать к себе стенографистку из секретариата студии.

Сняв трубку, он набрал номер исполнительного администратора студии «Голд Стар». Марго была отличным администратором, и Джейсон, несмотря на то что день вручения наград считался на студии неофициальным выходным, был уверен, что она пришлет eмy хорошую стенографистку.

На другом конце сняли трубку и Джейсон, не представляясь, сказал:

– Мне нужна помощь.

– Нет, Джейсон, – тотчас узнала его Марго. – только не сегодня. Разве ты забыл какой сегодня день?

– Нет, не забыл, но мне срочно нужна помощница.

– Всего лишь одна помощница? – недоверчиво переспросила Марго. Обычно Джейсон требовал от нее нескольких помощников и немедленно.

– Да, одна, – подтвердил Джейсон. – Точнее, мне нужна стенографистка с двенадцати до трех часов дня. Это возможно? .

– Хорошо, я пришлю тебе кого-нибудь к полудню.

– Спасибо!

– Всегда к твоим услугамl – улыбнулась Марго. – Да, чуть не забыла! Желаю удачи сегодня вечером!

Она появилась на пороге его кабинета ровно в полдень. Ее появление было абсолютно бесшумным, словно она материализовалась из воздуха.

В тот момент Джейсон был целиком погружен в свою работу, но что-то заставило его поднять голову. Опытный актер, он сумел скрыть свое изумление при виде явившейся к нему стенографистки.

В секретариате студии стенографистками и секретарями, как правило, работали начинающие актрисы. Они мечтали попасться на глаза какому-нибудь известному Голливудскому режиссеру и «засветиться», чтобы он при случае вспомнил о них и, может быть, дал какую ни будь роль в своем фильме. Для этого они всегда одевались стильно и ярко, их макияж был безупречным, они с охотой брались за любую работу и старались при всяком удобном случае продемонстрировать свое умение играть самые разные эмоциональные состояния. Они были умными, красивыми, талантливыми, и каждая обладала несомненно и индивидуальностью.

Их объединяла одна очень важная для Голливуда черта – уверенность в себе или по крайней мере искусная маска уверенности.