был крупнейшим, впрочем, и единственным городом в Гевенах. Эта долина, называемая также Рогом, вот уже четверть века превращалась во все более серьезную проблему для империи. Было в ней миль сорок с лишним длины, но всего несколько миль ширины. Входила она клином в территорию Винде’канна, перерезая пару важных торговых путей, в том числе и тот главный, который вел прямо в столицу королевства. Это неудачное расположение имело истоки в старой политике империи, проводимой согласно правилу «разделяй и властвуй». Еще тридцать лет назад к югу от Гевенах лежали независимые королевства Лаверд и Конелас. По мысли меекханских дипломатов, долина должна была служить зоной, отделяющей две эти воинственные страны от расположенного на севере Винде’канна. К тому же она позволяла контролировать торговлю между ними. Такая политика окупалась лучше, чем вооруженное вторжение.

Во время нашествия кочевых племен с востока, когда Меекхан оказался на грани гибели, в южных королевствах к власти пришел культ Сетрена-Воителя во главе с молодым жрецом Онналом Ог’Калем. Пронизанный темными аспектами, кровавый и безжалостный культ провозглашал возрождение славы Сетрена, поражение империи, эпоху крови и топора. Иначе говоря — пытался вернуть время лет на триста назад, до того момента, когда меекханские полки в клочья разнесли святую армию Быка, а самого Сетрена включили в пантеон империи.

Культ становился сильнее — тем сильнее, чем больше поражений несла меекханская армия в схватках с се-кохландийскими а’кеерами. Он обрел популярность даже в Винде’канне и других северных странах, что не удивляло никого, поскольку религия, воздающая честь Сетрену-Быку, именно из этих мест и происходила. В Лаверде и Коне-ласе фанатики под знаком Рогатого Топора начали свое правление с резни среди местной аристократии, что дало им полноту власти, а когда им показалось, что Меекхан падет, Оннал Ог’Каль повел своих воителей на восток, нарушив подписанный несколькими годами ранее мирный договор. Он вошел в незащищенную страну, поскольку большую часть войск отвели в центральные провинции, находившиеся под ударом, занял несколько замков, ограбил с пару десятков городов и местечек, а бойня, которую устраивали его означенные татуировками рогатого топора воины, пугала людей еще много лет после. Но империя совладала с се-кохландийцами в великой битве за Меекхан, а потом на запад отправились полки из приграничных земель. Те самые, чьи семьи сажали на колья, сжигали на кострах и колесовали. Одновременно в действие была приведена и дипломатическая машина, убедившая молодого владыку Винде’канна, что культ угрожает ему даже в большей степени, чем империи, и искусившая обещанием земель Лаверда, которые можно было бы занять.

Две армии вошли на территорию охваченных религиозным безумием княжеств одновременно. И ни одна не знала милосердия. Каждое село, в котором отыскивали хотя бы малейший след культа Сетрена-Воителя, ровняли с землей; деревья сгибались от висельников. На перекрестках дорог не хватало места под распятия и колья. Вороны и во́роны наполнили небо немолчным граем, а стаи их заслоняли солнце. Это была самая кровавая ответная акция, какую империя проводила за несколько последних веков. За нарушение договора, за предательский удар в спину, за убийства женщин и детей.

В три месяца оба королевства исчезли с карт, местная аристократия там уже почти не существовала, население оказалось изрядно прорежено, а земли их поглотил Винде’канн. Меекхан не был заинтересован в опустошенной стране. И тогда оказалось, что долина Гевенах торчит, будто терние, воткнутое в середину чужой страны. Виндерским купцам приходилось платить мыто, чтобы проехать всего несколько миль, — или накидывать крюк во много дней дороги. В свою очередь, для империи удержание долины и обеспечение ее безопасности оказались чрезмерно сложны. Любимым методом различнейших банд стала быстрая атака насквозь — вход с севера, грабеж сельца или каравана и скорое бегство на юг. Или же рейд в противоположном направлении. Удержание плотной границы длиной в восемьдесят миль требовало бы несколько — а то и с десяток — тысяч человек. Больше, чем в трех крупных провинциях, вместе взятых.

К тому же, как объяснял граф, в последнее время изрядная часть местных головорезов объединилась в одну большую банду, которой предводительствовал Навер Та’Клав, племянник самого Аэрисса Клависса. Молодой бандит открыто симпатизировал так до конца и не искорененному культу Сетрена-Воителя и почти откровенно насмехался над меекханской армией. Банда его разрослась настолько, что сумела бы встать против двух полных рот Горной Стражи. Ситуация весьма деликатная: они теперь направлялись на переговоры с властителем, ближайшего кровного родственника которого схватили бы и убили, застань его на территории империи. До Кеннета уже доходили слухи об этом, но до сего времени Горная Стража не получала никаких специальных приказов относительно той банды.

Бургомистр Арбердена приветствовал их на площади перед ратушей, сгибаясь в поклонах, а его вздохи облегчения слышались за добрую милю. Империя редко отправляла послов на север, потому это было важное событие в истории Гевенах. Если бы с делегацией что-то произошло, как высшее должностное лицо в долине он отвечал бы за это лично. Появление фургонов с эскортом сбросило с его плеч добрый десяток лет.

— Ваше достоинство! Ваша милость! Господин граф! Это честь! Это счастье! Это…

— Довольно. — Граф соскочил с коня и отдал узду конюху. — Мы задержимся на короткое время и отправимся в Лав-Дерен. Согласно плану, мы должны добраться туда еще сегодня вечером, потому не можем ждать. Только сменим лошадей в фургонах. Дорога по ту сторону границы открыта? Какие-нибудь обвалы, лавины?

— Нет, ваше достоинство. — Бургомистр почесал растущую плешь. — Обвалов нету, а все лавины сошли в срок. Не то что здесь. Старый Вол в Траурном проходе решил, видать, додержать снег до следующей зимы. Пара купцов там уже проехали, но каждый говорил после, что никогда раньше не молился Ледяной Госпоже так истово. Коли снег с него не сойдет — с сумой отправимся по миру.

— К счастью, мы-то идем в другую сторону, — проворчал граф, легко потянувшись. — Лейтенант, у нас есть полчаса, ваши люди могут отдохнуть и пополнить запасы. Выходим в полдень.

— Понял. — Военное «так точно» никак не хотело протискиваться у Кеннета сквозь глотку. — Десятники!

Велергорф, Андан и Берф подошли к лейтенанту.

— Берф, проверь, у всех ли псов есть ошейники, видные издалека. Не хочу, чтобы по ту сторону границы кто-то пристрелил мне животинку, а потом объяснял, что-де примерещился ему волк.

— Пусть только попытается.

— Затем я и отдал приказ, чтобы не могли пытаться. Андан, все — повторяю, все — обязаны носить плащи. Мы идем как Горная Стража, и лучше, чтобы это заметно было издалека. Вархен, мы заглянем в корчму. Не улыбайся так — проверим,