— Думаю, одновременно мы погибнем или по одному?

— Бред. Не хочу даже слушать. Если позволять себе такие мысли, мы не выдержим даже суток.

— Если нам суждено умереть, то я хотела бы отдаться тебе… Неужели мы умрем, довольствуясь одними прикосновениями?

— Ты хочешь, чтобы я?..

— Ну да.

— Сумасшедшая. А как же твой любимый, за которого ты собралась замуж?

— А при чем тут он… Мы же скоро умрем…

— Так вот, отдашься своему любимому человеку, когда вернешься домой, — отрезал Макс.

Я почувствовала уже давно забытый стыд и опустила голову.

Вдалеке что-то блеснуло. Неужели река?! Я заплакала от радости. Макс дотащил меня до берега и, не говоря ни слова, нырнул в воду. Я стала пить и пила до тех пор, пока не поняла, что больше не могу, больше не поместится. Почувствовав ни с чем не сравнимое облегчение, я стала наблюдать за тем, как плавает Макс. Лучше валяться на берегу и ждать помощи, чем бродить по лесу и дожидаться смерти.

Макс сам сказал мне, что, если есть вода, значит, будут и люди.

Тело горело, словно его облили крутым кипятком, а зуд от укусов насекомых становился всё нестерпимее. Передохнув, я поняла, что вода совсем не означает спасение. Глупо сидеть на берегу и ждать помощи. Ведь никто не знает, что мы в беде. Я поняла, что очень хочу есть. Наверное, так бывает всегда. Как только ты получаешь одно, сразу хочется и другое. Когда ты получаешь второе, хочется третье. Только я утолила жажду, как на меня накинулся голод. Я вновь сделала глоток воды и почувствовала, что у воды просто ужасный привкус и не менее ужасный запах.

Грязь и тина… Меня затошнило, а в желудке появилась невыносимая боль. Чтобы как-то отвлечься, я решила искупаться.

Слегка приподнявшись, я сбросила лохмотья и тут же почувствовала себя просто божественно. Я вошла в воду. Закрыв глаза, я представила себе прошлую жизнь.

Я лежу у бассейна со стаканом виски и дорогой сигарой. Иногда, под настроение, я любила забыться и побаловаться дорогой сигарой. Я на вилле, заботливо арендованной Светкой где-нибудь на Канарах, и наслаждаюсь бездельем, которое у меня бывает крайне редко и которое мне досталось с большим трудом. Словно я на другой планете, где царят мир и спокойствие, и в душе у меня полное равновесие. На отдыхе люблю пропустить рюмку-другую и не считаю это чем-то зазорным. Пара рюмок вкусного спиртного помогает снять нервное напряжение. Я упиваюсь собственной значимостью. Я звезда, а значит, по звездному статусу мне положен звездный отдых.

К бассейну подходит Денис. Он садится рядом, и я чувствую его губы, язык и пальцы. Я воспринимаю наш с ним контакт как мучительное и одновременно сладкое прикосновение. Мучительное потому, что мы слишком долго ждали этого отдыха и слишком большую цену заплатили за то, чтобы побыть вместе. А сладкое, потому что нет ничего лучше прикосновений любимого тела и ощущения родного дыхания. Я закрываю глаза и понимаю, что все, что сейчас происходит вне нас, не имеет никакого значения, потому что сейчас нас только двое: я и он, а все остальное второстепенно или вообще перестало существовать. Там, внутри меня, жарко и влажно; а мое тело сдавливают едва заметные блаженные судороги. Я благодарно киваю, преданно смотрю на Дениса и чувствую, как на моих глазах появляются слезинки. Все перемешивается. Завтрак, плавно переходящий в ужин, и ужин, плавно переходящий в завтрак. Утро и вечер. Вечер и утро… Мое сознание переполнено множеством легких и радостных эмоций. Я чувствую себя невесомой и упиваюсь комфортом, пусть даже не собственным, а арендованным.

Мне не хочется забегать вперед и думать, что ждет нас с Денисом в будущем. Мне вообще не хочется думать. Я просто лежу, курю, наслаждаюсь обществом Дениса, рассказывая ему обо всем, что произошло со мной за последнее время. Да и не только за последнее. Мне хочется, чтобы он знал обо мне все. Мне не хочется быть для него прочитанной книгой, хочу, чтобы он каждый день открывал во мне что-то новое. Я краснею, словно девчонка, и рассказываю ему об аборте, который сделала в семнадцать лет у какой-то грязной бабки на подпольной квартире, потому что, если бы я его сделала в нормальных условиях, об этом бы незамедлительно сообщили моим родителям, а этого я боялась больше всего на свете.

Бабка была пьяной и занесла инфекцию, от которой я чуть было не умерла и лечилась долгое время. Она удалила мне не только нерожденного ребенка, но и маленький кусочек матки, не разобравшись спьяну, что именно мне было нужно удалять. Узнав о случившемся, человек, от которого я забеременела, ударил меня по лицу и назвал маленькой самоуверенной дрянью, которая не имела права принимать такое решение самостоятельно.

Он заявил, что если в данном процессе мы принимали участие оба, значит, и ответственность обязаны нести вместе. Прошло много лет, но я хорошо помню тот аборт и жалею, что так нелепо уничтожила своего ребенка и изуродовала себя. А мой молодой человек, с которым мы все-таки расстались, женился, стал замечательным отцом своим детям.

Если бы сейчас Денис оказался рядом, я бы призналась, что состою из одних только страхов, что у меня очень много потаенных комплексов, которые я всячески пытаюсь скрывать, но это не всегда удается…. Что больше всего на свете я боялась любви, которая всегда поражала меня своей жестокостью и не приносила ничего, кроме боли и разочарования. Как только она меня настигала, я бежала от нее со всех ног, не останавливаясь и не оглядываясь. Я бы рассказала ему о том, что я ужасная эгоистка, которая слышит и любит только себя, что я жутко стервозная, плаксивая и раздражительная. Что мне очень трудно справляться с собой и жить с собою в ладу.

А еще я бы рассказала ему, что ужасно холодна, расчетлива и рациональна, что в меня все безумно влюбляются, но те, кто поумнее, обходят меня стороной, что амплитуда моих эмоциональных реакций слишком велика и временами зашкаливает так сильно, что это практически невозможно вытерпеть. Я бы честно призналась, что я безжалостна к людям и к мужчинам в частности, а мое бездушие порой граничит с жестокостью. Когда я понимаю, что чувств больше нет, я расстаюсь со своим очередным мужчиной без малейшего сожаления. Я не терплю выяснения отношений. Я стараюсь расставаться тихо, мирно, без упреков и взаимных претензий. А еще я не могу честно сказать об этом в глаза. Я пыталась проделать это тысячу раз, но у меня ничего не получалось.

Я просто исчезаю, убегаю, теряюсь во времени и в пространстве, словно меня никогда не было, словно все это приснилось. Что я всегда любила страстных мужчин, потому что только страстные мужчины способны подпитывать мою собственную эмоциональную ущербность. Я всегда была изобретательной и сексуально раскованной, с особым удовольствием пробовала различные нетрадиционные способы любви и могла подарить острые ощущения любому, даже самому неискушенному мужчине. Временами я доходила до того, что могла сравнить своего партнера с неодушевленным предметом, воспринимая его как секс-машину, служащую для моего удовлетворения.