Он пытался быть с ней грубым и бесчувственным, надеясь, что это поможет преодолеть невесть откуда появившуюся и совершенно несвойственную ему сентиментальность, но кроме неприятного чувства неудовлетворенности не испытал ничего. Не возникло ни радости, ни восторга от того, что он наконец-то держит ее в объятиях, и в поцелуе его было какое-то отчаяние, словно он силой заставлял себя ощущать всю прелесть этого волнующего момента.

Сначала Мария очень испугалась — после всех событий она не ожидала от него такой грубости. И в следующую секунду неудержимая злость захлестнула ее, и она начала вырываться из его рук, сопротивляясь так яростно, как если бы вместо Габриэля ее обнимал дю Буа. В отчаянии она схватила его за волосы и дернула с такой силой, что, вскрикнув от боли и неожиданности, Габриэль выпустил ее из рук и отпрянул назад.

Их разделяло ничтожно малое расстояние, и, поймав его свирепый взгляд, Мария съежилась от испуга. В комнате воцарилась гнетущая тишина. Они сидели на огромной кровати, напряженно уставясь друг на друга и ожидая, кто же сделает первый шаг.

Любой другой пират на месте Габриэля как следует отлупил бы Марию за такую дерзость. Сначала отлупил бы, а потом изнасиловал — для большинства из них это было так же просто, как выпить кружку пива. Но Габриэль чувствовал, что, несмотря на столь долго взращиваемую в душе ненависть к Марии, он не может так жестоко обойтись с ней. Как бы ему хотелось быть беспощадным! Но по каким-то ему самому неясным мотивам он не смел так безжалостно унизить ее. Злясь на собственную слабость, он что-то злобно пробурчал себе под нос, поднялся и, резко развернувшись, вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

Мария удивленно смотрела ему вслед. Неужели она победила? Что же теперь будет? Может быть, он бросит ее? Отдаст дю Буа?

При этой мысли она содрогнулась.

Но Габриэль не собирался так легко расставаться с Марией. Ему просто требовалось время, чтобы справиться со своей нерешительностью и осуществить так долго вынашиваемые планы мести. Она враг, внушал он себе, и он отомстит ей! Пускай она выглядит такой слабой и беззащитной — ничто не остановит его сегодня ночью! Ей не удастся пробудить в нем раскаяние или сострадание! С этими нежностями будет покончено — разве не умерли его чувства в день гибели Элизабет? Разве он не поклялся отомстить Дельгато? Разве не по праву заслужил он прозвище Черного ангела, беспощадно преследуя испанцев? Почему же теперь, когда настал долгожданный момент, он колеблется? Нет! Он не позволит околдовать себя, как тогда на Эспаньоле… Немного успокоившись, он напомнил себе, что ситуация изменилась — теперь она его пленница, и сегодня он будет безжалостен, как настоящий корсар. Никакой пощады!

Приняв твердое решение, Габриэль вновь обрел хладнокровие и, увидев пробегающего мимо испуганного слугу, приказал приготовить ванну в комнате хозяина для молодой леди и принести ей что-нибудь поесть. В глубине души Габриэль понимал, что делает это не для того, чтобы смутить Марию, продлить состояние тревожного, напряженного ожидания, в котором она находится, что движет им совсем другое желание, просто он ищет оправдания своим действиям, стараясь настроиться на более решительное, если не агрессивное поведение.

Все эти рассуждения действовали ему на нервы. Он со злостью распахнул ногой дверь в одну из комнат и увидел Зевса, который, удобно устроившись в глубоком кожаном кресле, медленно потягивал испанский херес. Эта мирная картина нисколько не уменьшила раздражения Ланкастера. Кинув на Зевса недружелюбный взгляд, он остановился в дверях и со злой насмешкой спросил:

— Ты здесь? А я-то думал, что ты давно нежишься в объятиях своей амазонки. Или ты так быстро разочаровался?

Увидев недоуменное выражение лица и ярость, сверкавшую в глазах друга, Зевс понимающе кивнул и неторопливым жестом указал на большой графин с хересом, стоящий на массивном буфете.

— Налей себе выпить и садись, мой капитан. Давай предадимся маленьким радостям, поскольку ничего другого нам пока не дано.

Услышав эти слова и увидев невозмутимое лицо Зевса, Габриэль смягчился и, налив себе вина, удобно устроился на маленьком диванчике.

— Извини меня, я просто в плохом настроении. Зевс благоразумно воздержался от расспросов. Так они и сидели в тишине, молча потягивая херес, еще сегодня утром принадлежавший богатому испанскому купцу, дом которого Зевс присмотрел для своего капитана. Габриэль почувствовал, что впервые с начала “секретной миссии” немного расслабился. Молчание затягивалось.

— Чем занимается твоя воительница? — спросил Габриэль, первым нарушив тишину.

На лице Зевса заиграла блаженная улыбка.

— Когда я покидал ее в последний раз, она была занята тем, что бросала в меня все, что попадалось ей под руку. Поэтому, естественно, я решил дать ей время привыкнуть к новому положению. У нее такой темперамент! Ну а как твоя пленница? Что делает твоя красавица?

Габриэль хмыкнул.

— Моя красавица, как ты ее называешь, только что попыталась сделать мою голову такой же лысой, как и твоя. Так же, как и ты, я оставил ее поразмыслить на досуге. Если бы Пуэрто-Белло охраняли женщины, подобные тем, которые понравились нам, — добавил он сухо, — мы бы никогда не взяли его.

— Значит, это правда? — спросил Зевс насмешливо. — Значит, тебе понравилась маленькая Дельгато? Или только из чувства мести ты взял ее в плен.., и уложишь в свою постель?

Габриэль замер — вопрос Зевса попал в цель. Но между ними давно уже не было никаких секретов.

— Не знаю, — сказал он спокойно. — Если бы я встретился лицом к лицу с ее братом, я бы ни на минуту не задумался о своих чувствах, но ведь она женщина… — Голос Габриэля дрогнул, и на лице появилось смущенное выражение.

Зевс, видимо, остался доволен ответом. Удовлетворенно хмыкнув, он весело проговорил:

— Хватит этих разговоров о мести. Мне ничего не надо, кроме хорошего куска мяса, горячей ванны и теплой женщины в постели.., и именно в таком порядке!

Зевс чувствовал себя в этом доме хозяином, и уже через десять минут по его приказанию им накрыли стол в просторной столовой. Отбросив в сторону косточку от цыплячьей ножки, Габриэль сытым взглядом обвел изящно обставленную комнату.

— Этот купец, должно быть, был очень богат. И дом, и слуги, и обстановка достойны лучших домов.

— Да. Мне очень хотелось, чтобы тебе понравилось. Особенно после того, как я слегка похлопал тебя по подбородку.

Габриэль улыбнулся и поднял бокал.

— Ну, здесь я твой должник, мой большой друг. Берегись!

Зевс залпом осушил бокал, не обратив ни малейшего внимания на угрозу приятеля. Они долго сидели и разговаривали, пока в шутку не заспорили о том, кому первому мыться в роскошной медной ванне бывшего хозяина, большой редкости по тем временам. После недолгих препирательств Габриэль наконец убедил Зевса, что, прежде чем отправиться отдыхать, он хочет насладиться прекрасным вином, а потому еще немного посидит за столом. Предвкушая удовольствие, Зевс отправился на поиски ванны и слуг, которые должны были принести горячую воду.