— Чего ж не понять? Тут мы с вами абсолютные единомышленники. Правительства и даже означенные устройства приходят и уходят, а Россия остается.

Ничего странного в поведении прокурора Вадим не видел. Так себя и должен вести нормальный мыслящий человек, если намечаются в стране политические катаклизмы. Благородство и абстрактно понимаемый долг требуют одного, здравомыслие и рационализм — совсем другого.

Действительно, не нынешнему же премьеру с его кабинетом служить, живота не щадя. Исполнять за жалованье положенные функции — обязательно, пока…

Пока не встанет обычный русский вопрос: «А делать-то что?!» К повседневной, мирной службе этот экзистенциальный вопрос отношения не имеет. А если появляется выбор? Человеку-то уже шестой десяток, думать о боге, может, и рано, но задуматься о судьбе детей и внуков уже не грех.

И если вдруг обозначилась ситуация, что жизнь может повернуться и так и этак, на старости лет оказаться не на той стороне — просто глупо.

В конце концов, такую позицию можно только приветствовать, особенно если человек собирается перейти на твою сторону, а не наоборот. При его немаленькой и весьма полезной в грядущих перипетиях должности.

— Но, в свою очередь, хотелось бы услышать более стройное изложение вашей позиции…

— Это — сколько угодно.

Ляхов взглянул на часы. Полночь. Ему спать не хотелось, да до утра и вряд ли захочется, после всего пережитого.

Но утром ведь придется ехать в штаб «печенегов», а там разговоры быть легкими не обещают. Допросы, опознания, очные ставки и все такое.

Причем если друзья Тарханова собираются соблюдать процессуальный кодекс и «буквы закона», то его положение явно проигрышное. Один голос против трех, и ничего ничем не подтвердишь, кроме как записью на магнитофоне у дежурного, если он ее вел. Да и та запись мало что докажет. Со стороны обвиняемых — «козел», и больше ничего. Остальное — эмоциональная фразеология и его последующие комментарии, которые к делу не подошьешь.

Одна надежда, что там исходят из других принципов справедливости. И прокурор не станет настаивать на состязательности процесса.

— Извините, Василий Кириллович, — сказал Ляхов почти искренне. — Устал. Перенервничал. Речь моя будет непременно смутна и бессвязна. Давайте еще по стаканчику, и отпустите меня поспать. А ежели вам хочется узнать принципы, которые я считаю более разумными и в данном историческом контексте перспективными, Майя вам перескажет тезисы нашего с ней собеседования. Интересный было разговор завязался, да только скомкали нам его. Но могу представить вам печатный текст того самого реферата…

А по поводу того, что вас, конечно, больше всего и интересует и что из моих прежних высказываний вытекает, скажу.

Да, существует способ обеспечить новую (точнее — любую) власть практически любым количеством нужных и бесконечно преданных ей людей. Более того, уже разработана методика, которая позволяет определить, какая работа лучше всего подходит данному конкретному человеку. Былые тираны за счет своей — не скажу гениальности, но пусть даже звериного чутья умели найти некоторое количество исполнителей высшего класса.

Наполеон делал из бондарей и трактирщиков маршалов Франции, Ленин чуть не выиграл Гражданскую войну, опираясь на фельдфебелей, аптекарей и недоучившихся семинаристов. Исключительно за счет их бешеного энтузиазма, верности идее и «комплексу Раскольникова». То есть были мы при старом режиме тварями дрожащими, а теперь — право имеем!

Однако «цивилизация», сделав ставку на массу пусть посредственных в личном плане, зато квалифицированных и дисциплинированных исполнителей, рутинно соблюдавших присягу, сумела раздавить и того и другого.

Я же знаю, как совместить первое и второе. И не только знаю, а делаю это уже сегодня. В итоге… Ну, додумайте сами, стал бы я, кого вы считаете заговорщиком, инсургентом, откровенничать с вами, не будучи совершенно уверенным, что для меня это вполне безопасно. Извините, Василий Кириллович, я действительно зверски устал, — махнул рукой Ляхов, сообразив, что и так сказал слишком много.

Майя до отведенной ему спальни провожать Ляхова не пошла. Да оно и к лучшему, пусть с отцом обсудят и полученную информацию, и свои дальнейшие планы.

Как Вадим и предполагал, заснуть сразу ему не удалось. Комнатка была тихая, уютная, за окнами успокоительно шелестели кроны деревьев, почти касающиеся стекол. Отдыхай и радуйся. Но вдруг где-то начинали орать кошки, чуть позже или параллельно затевался агрессивный перебрех вольно живущих в окрестностях дачи собак.

И Ляхов, подавляя желание начать стрелять в направлении отвратительного шума, становился босыми ногами на подоконник и курил, высунув голову в форточку. Постепенно успокаивался и снова предпринимал попытку заснуть, постоянно возвращаясь к мыслям — что, в конце концов, надеется выиграть Бельский, какая от него, в свою очередь, может быть движению польза и, что немаловажно, как это дело подать своим. Как вариант удачной вербовки высокопоставленного чиновника из чужого лагеря или как-то иначе? А если да, то как?

Но в конце концов он все же заснул, и сны ему снились никак не связанные с реальными событиями вечера и ночи.

Зато утро началось с повергнувшего в шок большую часть страны сообщения о вчерашнем захвате Пятигорска бандой террористов.

Такого не случалось уже больше полувека, с тех пор, как завершились операции по подавлению Львовского мятежа. Но то была все-таки приграничная территория, совсем недавно присоединенная к России, а на Северном Кавказе ничего подобного не происходило с времен пленения Шамиля, если, конечно, не считать событий Гражданской войны, но тогда все пространство от Ростова до Тифлиса было охвачено беспрерывными наступлениями и отступлениями то красных, то белых, и города переходили из рук в руки, бывало, что и по десятку раз.

Но теперь-то, в глубоко мирное время…

Репортеры дальновидения, сменяющие друг друга на экранах, сами пока что знали крайне мало о сути происшедшего и заполняли сообщения по преимуществу слухами и домыслами. Официальные же власти, военные и гражданские, до выяснения всех обстоятельств от комментариев пока воздерживались.

Наиболее информированными выглядели репортеры Пятигорской информационной компании «Пять вершин», сами пережившие все перипетии вторжения и первыми оказавшиеся на месте главного сражения юнкеров с бандитами. Со слов очевидцев выходило, что главную роль в достижении быстрой и почти бескровной с нашей стороны победы сыграл какой-то неизвестный, бесследно исчезнувший офицер, в одиночку проникший в штаб террористов.

Слушая все это, Ляхов отчего-то сразу вспомнил о Тарханове. И училище его, и не так давно Сергей говорил, что собирается по каким-то своим делам именно в эти края. Вообще все это соответствует и его нынешнему роду занятий, и стилю работы…

Кому, как не ему, в одиночку сокрушать полчища врагов? Не впервой.

И тут же следующая мысль — а ведь и вправду! Бой на перевале, бой в Пятигорске, зимние эксцессы в Москве и под Сходней, его собственная вчерашняя история! Словно под копирку.