– Все твои шуточки.

– Ты ведь поэтому выбрал меня, да?

– Да?

– За шуточки. Тебе нужно, чтобы я тебя… развлекала…

Влас издал неловкий смешок в ответ.

Он одарил ее нежным поцелуем в губы и прошептал на ухо:

– Ложись…

Она легла, а он устроился рядом.

– Я помогу? – спросил он.

– Давай… не все же мне самой делать, верно?

Влас помог снять Белле кофту. Затем он расстегнул пуговицу на ее джинсах и стянул их с ног.

– Какие у тебя ноги…

– Тебе было приятно наблюдать за тем, как на меня все смотрели, когда я почти разделась?

– Должен признаться… у меня встал…

Белла посмеялась в ответ.

– Другого ответа я и не ждала! Но впредь… я хочу раздеваться только для тебя…

– Разумеется.

Влас одарил шею и грудь Беллы поцелуями. В этот момент он ловко избавил ее от лифчика, а потом стал продвигаться постепенно вниз.

– Раздевайся. Я так больше не могу!

– Моя горячая Белла! Как я это люблю в тебе!

Влас с радостью обнажился, сняв всю верхнюю одежду с себя, оставшись в одних трусах.

– Я хочу…

– Да, Белла?

– Чтобы ты сделал со мной все… что захочешь!

– Правда?

– Да… я разрешаю… сегодня…

Влас довольно заулыбался.

Загоревшись, он поспешил лишить Беллу последнего предмета одежды, а затем полностью оголился сам.

– Я хочу стать с тобой одним целым…

– Давай же…

Когда он вошел в нее, Белла с силой закрыла глаза и впилась руками в пол.

Влас не останавливался.

Он делал это еще быстрее.

Он получил разрешение делать все, что ему вздумается.

И сейчас он был готов воспользоваться им по полной программе…

* * *

Грея руки в подмышках, Белла прошла мимо Серафимы, Евы и Дениса, сидящих на ступеньках в холле. Ничего не сказав им, а лишь бросив бессмысленный взгляд в их сторону, она продолжила свой путь к анатомическому музею.

Она не думала о том, что ее окружало в этот момент. Все мысли ее сконцентрировались на том, что сейчас ей предстоит встретиться с Власом, который прибывает не в самом лучшем состоянии для занятия любовью.

Она уверена, что у Клима с Лесей все бы получилось, не будь она такой трусихой! Впрочем, это не ее дело.

Совсем не ее!

А ее дело – Влас…

Влас, которого она на дух не могла переносить, когда он входит в это состояние…

Ей пришлось раздеться после игры в карты! Да еще и встать на четвереньки и лаять, как псина!

А что сделал ее человек, чтобы вывести ее из неудобного положения?

Ничего!

Он просто смотрел и наслаждался!

Подонок!

Вонючий, мерзкий наркоман…

Белла откинула от себя правое крыло двери, ведущей в музей, и застыла на пороге.

Мир ушел у нее из-под ног.

То, что она увидела перед собой, повергло ее в немыслимую прострацию, граничащую с шоком.

Первые секунды ее сознание вообще отрицало увиденное. Но глаза… не обманешь!

Она видела Власа, ее молодого человека, полностью раздетого, который лежал сверху на гнилой ветхой мумии… стекло, накрывающее саркофаг, стояло на полу. Влас забрался на постамент к мумии и терся гениталиями меж истонченных мертвых ног, постанывая и покрикивая.

– О, да! Белла! Как я тебя люблю! Еще… еще! Хочу больше!

Весь покрытый потом, он пыхтел и извергал немыслимые стоны удовольствия, продолжая насиловать трупные останки…

– Ты прекрасна! Как ты это делаешь, Белла? О! Что ты делаешь со мной? Как же мне хорошо… хорошо…

Влас издал звериный вой, выгнувшись дугой. А потом он склонился над мумией и стал целовать ее по всему иссохшему черепу.

Вид на этот мир Белле преградила пелена слез.

Она ясно понимала, что с этим человеком…

Это наркотический приход, который она не сможет отвести…

Дело плохо.

– Гребаный наркоша…

Белла не выдержала.

Она не могла и дальше смотреть на этот кошмар.

Она резко выбежала из музея, захлопнув за собой дверь.

Уж лучше она вернется в уборную, к тому мерзкому запаху, и спрячется в одной из кабинок, чтобы прорыдать всю ночь до рассвета, чем еще хоть еще одну секунду лицезреть этот позор.

* * *

Я, Ева и Денис сидели на ступеньках в холле, ожидая, когда в нашем маленьком мире завершится эта «сексуальная революция».

Только что мимо нас пробежала Белла, вся в слезах. Я хотела узнать, что с ней, но Ева и Денис убедили меня в том, что сейчас ее нужно оставить одну в покое.

Что бы там ни случилось, ее ситуация заботила меня меньше всего.

Важнее следующее обстоятельство – Ника.

О ней никто не вспомнил…

Никто!

Даже Денис и Ева словом не обмолвились со мной о Нике.

Словно ее… вообще никогда не существовало!

Никто не отправился ее искать. Даже Мадлен… она предпочла сделать из всего класса свою личную территорию и обустроить ее полностью под свои эротические хоромы.

– Мы еще можем уйти, если хотите, – предложил нам Денис.

– Нет.

Я отказалась.

– Должен же хоть кто-то остаться, чтобы предотвратить катастрофу.

– Серафима права, – Ева кивнула, – в подобных ситуациях нужны трезвомыслящие люди, которые потом развезут всех по домам. Тебе ли об этом не знать, Денис?

– Ах… ты про тот случай, когда я развозил наших парней по домам на такси после «дня первокурсника»?

– Ага…

Боже! Я вообще про них ничего не знаю!

Ни про их жизнь, ни про них самих…

Об это знала она, Серафима, но не я…

Мне досталась лишь малая часть ее воспоминаний. И эти воспоминания совсем не связаны с ее учебной и личной жизнью.

Я лишь помню жуткие вещи… слова… голоса…

«Ты умрешь первая»

«Грехопадение»

«Я приведу их…»

– Весело было. Похоже, в этот раз случится нечто похожее.

– Сколько сейчас времени? – спросила я.

Денис посмотрел на часы на своем телефоне.