Можно ли после такого восстановиться? Можно. Хотя гораздо, гораздо легче не доводить до такого состояния, чем потом всё исправлять.

Если ваша дочь или сын находятся в похожей ситуации и с ними происходит нечто подобное, не отправляйте его или её в психушку! Закройте своего ребёнка в своей квартире и кормите. Общайтесь спокойно, дружелюбно, без напряжений в голосе. Ваше общение должно быть успокаивающим и умиротворяющим. И кормите человека. Такой психоз не длится долго, если только не отправить человека в психбольницу. Вам нужно так «помучиться» неделю, максимум две. И всё пройдёт.

Не пройдёт, если ребёнка накачать нейролептиками или сделать ему электрошок. Вот тогда – не пройдёт никогда. Поскольку психоз, вызванный делириозным эпизодом на фоне астении после нейролептической атаки или электрошока, переходит в органический психоз как от травмы головного мозга. А это уже совсем другая история.

Старые медики, наши учителя, всегда говорили, что надо использовать самые мягкие средства при любом лечении, если, конечно, речь не идёт о реанимационных мероприятиях.

Но психические расстройства не являются смертельно опасными, чтобы относиться к ним как к реанимационным мероприятиям.

Если вы заболели, простудились или сильно промёрзли, не надо обрушивать на себя кодеинсодержащие препараты. Зачем примешивать к болезненному состоянию ещё и наркотики? Организму не становится легче. Ему теперь нужно справляться и с болезнью, и с токсическим ударом от препарата, и с последствиями его приёма.

Там, где поможет чай с малиной, не нужен кодеин. Там, где помогает витамин С, а он помогает в очень большом количестве случаев различных заболеваний, не надо использовать сильные препараты с большим набором побочных эффектов. Тот факт, что они быстро и эффективно поставили вас на ноги, не говорит о том, что они вас вылечили и сделали доброе дело. Скорее всего, они выжали из вашего больного тела последние силы, чтобы вы встали на ноги. И после этого, если вы уже так поступили, вам нужно серьёзно, несколько недель или даже пару месяцев отъедаться, не испытывать умственного и физического изнурения и принимать витамины. Иначе через несколько лет скажется накопительный эффект таких «выжиманий» и это проявится какой-то более серьёзной проблемой со здоровьем.

Понимаете, у фармацевтических компаний есть свои проблемы. Первая проблема – их продукция приносит огромные доходы. Тысячи процентов прибыли. И это приводит к тому, что они не мыслят заниматься каким-то иным бизнесом, поскольку такую доходность вряд ли может обеспечить какой-то ещё вид бизнеса. Вторая проблема – это обычные производственные сложности. Это рабочие места, выплата зарплат, выплаты податей в бюджет, содержание помещений и оборудования.

Всякому, особенно крупному, производству требуются ритмичность и определённый объём проходящего через предприятие потока и сырья, и готовой продукции, и денег, обеспечивающих такой поток.

Соответственно, у любого фармацевтического предприятия (как у любого производства, которое намеревается выжить и не страдать от внезапных сокращений сотрудников ввиду остановки производства, из-за перегрузки склада готовой продукции, которую никто не берёт) должен быть план по сбыту продукции и квоты по сбыту. И более того, они должны быть выполнены. Иначе не будет ни прибыли в тысячи процентов, не будет стабильности производства.

Кто назначает то или иное лечение? Врач. И только он имеет право это делать. И фармацевтические компании начинают рассматривать врача как основного продавца их продукции.

Однако врачи учились по 10 лет своей профессии не для того, чтобы становиться продавцами в киоске фармкомпании. И настоящий врач никогда не назначит пациенту ненужный препарат только ради того, чтобы его продать.

Соответственно, фармкомпаниям ничего не остаётся делать, как обращаться за помощью и защитой в министерство. Я уже не знаю, из чистого альтруизма и любви к фармацевтическому производству или за какие-то особые привилегии, но министерство начинает обязывать врачей прописывать пациентам определённые препараты.

Для этого выпускаются медицинские стандарты, в которых, например, людям с инфарктом миокарда рекомендуется прописывать галоперидол, среди побочных эффектов которого (оказываемых на сердечно-сосудистую систему) есть «внезапная смерть».

И, видимо, чёрт с ними, с больными! Зато план по выпуску и сбыту галоперидола гарантирован! Теперь сотрудники фармацевтического завода могут не бояться сокращений, бюджет получит отчисления в фонды, акционеры получат свою прибыль по акциям.

Конечно, врачи недовольны, когда им спускают стандарты деятельности, да ещё и вот такие, которые могут привести к внезапной смерти пациента, жизнь которого они спасают. И министерство делает всё, чтобы за нарушение вот таких вот стандартов врача можно было лишить практики, привлечь к административной и даже к уголовной ответственности.

Так что не ругайте врача, который прописал вам что-то, от чего вам стало хуже. За ним стоит «автоматчик», который готов «разрядить» в него всю «обойму», если он не пропишет вам всякую дрянь, которая вам не нужна, образно говоря.

Поэтому, хотите вы того или нет, а нам с вами теперь придётся внимательно читать инструкции к препаратам и платить врачам частным образом, чтобы понять, что из назначенных препаратов нужно принимать, а что нет.

Вот ещё один пример. Девочке в пятнадцать лет от прыщей прописали препарат «Жанин». Это оральный контрацептив, состоящий из комбинации женских половых гормонов.

Вы представляете, что это такое? Это можно сравнить с тем, как если какой-нибудь человек пошёл на охоту, но вместо ружья взял с собой зенитно-ракетный комплекс С-300. Разумеется, залп из такого орудия вполне может убить утку. И скорее всего, убьёт вообще всех уток, которые будут находиться в месте попадания ракеты.

Такого рода контрацептивы оказывают очень сильное влияние на эндокринную систему человека. Понимаете, что для того, чтобы сделать невозможным функционирование столь мощного механизма, заложенного природой, как размножение, нужен действительно сильный удар по организму. Недаром опыты, в результате которых появились оральные контрацептивы, проводились в концентрационных лагерях фашистской Германии. Это была часть программы по расовой гигиене, чтобы не допустить размножения людей «второго сорта», не применяя эвтаназию.

О каком здоровье может идти речь при приёме таких препаратов? Ведь переизбыток женских половых гормонов, который, разумеется, происходит при их дополнительном приёме, оказывает серьёзное отрицательное системное воздействие. И в первую очередь начинаются проблемы с щитовидной железой. А это и вялость, и вышеописанная астения, и неврозы, и даже психозы. Мои наблюдения также говорят о серьёзном нарушении в работе почек и надпочечников в результате приёма таких веществ. И к этому ещё и добавляется то, что такой препарат назначили девочке в возрасте, когда её эндокринная и половая системы ещё только формируются.

Нас учили, что гормональные препараты назначаются в последнюю очередь, когда ничто из предыдущих мер излечения не сработало и когда речь идёт уже о жизни и смерти. А тут всего лишь прыщи!