Женщина-полицейский, которая пришла к нам домой, офицер Тесс Олкотт, была так молода, что я сначала не поверил, что она полицейский. Она выглядела так, словно только что закончила школу скаутов, не говоря уже о полицейской академии. Офицер Олкотт, вероятно, часто такое испытывала, потому что представила себя с грубостью, которая чувствовалась вынужденной.

— Что-то забрали? — спросила она, ее ручка врезалась в крошечный блокнот в ее руках. — Какие-то ценности? Может, вы не досчитались денег?

— Ничего из того, что мы заметили, — сказал я. — Но здесь много не наших вещей. Они достались нам вместе с домом. Поэтому тут может недоставать чего-то из того, что мы не знаем.

Мы втроем сидели в гостиной, я и Джесс примостились на краешке дивана, слишком нервничая, чтобы расслабиться. Офицер Олкотт сидела напротив нас, оглядывая комнату.

— Кертис Карвер и его жена были владельцами этого дома до вас, так? — спросила она.

— Да, — ответила Джесс. — Вы думаете, это может быть как-то связано с проникновением?

— Я не вижу для этого никаких причин.

Я удивленно на нее покосился.

— Тогда почему вы спрашиваете?

— Чтобы я могла проверить наши записи и посмотреть, не было ли взломов, когда они здесь жили. Как злоумышленник проник внутрь? Я полагаю, входная дверь была не заперта?

— Нет, — сказал я. — Я запер ее перед тем, как подняться наверх, когда укладывал дочь спать, и она все еще была заперта после того, как злоумышленник ушел.

— Значит, он проник сюда через окно?

— Они все были закрыты, — сказала Джесс.

Офицер Олкотт, которая записывала все это в свой блокнот, внезапно подняла голову, ее ручка замерла на бумаге.

— Вы уверены, что здесь вообще был злоумышленник?

— Мы слышали шум, — сказал я, понимая в тот момент, каким нелепым я кажусь. Как ребенок. Такой же напуганный и изобретательный, как Мэгги.

— Многие дома издают шумы, — сказала офицер Олкотт.

— Но не такие, — я попытался описать стук, который раздавался в коридоре, и дошел до того, что постучал по полу гостиной, пытаясь воспроизвести его. Когда офицер, казалось, не была убеждена, я добавил. — И еще была музыка. Кто-то включил проигрыватель в моем кабинете. Такое уже дважды случалось.

Офицер Олкотт повернулась к Джесс.

— Вы слышали звук проигрывателя?

— Нет, — Джесс виновато посмотрела на меня. — Ни в первый раз, ни во второй.

Записная книжка и ручка вернулись в передний карман формы офицера Олкотт.

— Послушайте, народ, — сказала она, — если ничего не было взято, и нет никаких признаков взлома, и только один из вас что-то слышал…

— Мы оба слышали стук, — вмешался я.

Офицер Олкотт подняла руку, пытаясь успокоить меня.

— Я не совсем понимаю, чего вы от меня хотите.

— Можете нам поверить, — раздраженно сказал я.

— Сэр, я вам правда верю. Я верю, что вы что-то услышали и подумали, что это был злоумышленник. Но для меня это звучит так, будто то, что вы услышали, не было тем, что вы подумали, что услышали.

Тогда я немного понял раздражение Мэгги, когда мы говорили о ее воображаемых друзьях. Когда тебе не верят — это невыносимо. Только в моем случае то, что я говорил, было правдой. Все это случилось.

— Так нам просто ждать, пока это снова произойдет?

— Нет, — сказала офицер Олкотт. — Вы должны быть умными и бдительными и позвонить нам в следующий раз, когда увидите что-нибудь подозрительное.

Ее выбор слов не остался незамеченным.

Увидите что-нибудь подозрительное. Не услышите.

Офицер Олкотт удалилась, приподняв шляпу и кивнув головой, оставив нас с Джесс наедине. Я справлялся единственным известным мне способом — осмотрел дом на наличие припасов, чтобы создать импровизированную систему безопасности.

Пачка карточек.

Несколько катушек ниток.

Коробка с мелом.

— Еще раз, зачем нам все это? — спросила Джесс, когда я оторвал кусок от карточки.

— Чтобы увидеть, пробирается ли кто-то в дом, — я засунул кусок бумаги между дверью и рамой, чтобы она выпала при открытии двери. — Если это так, то так мы поймем, где он именно.

Я нарисовал мелом тонкую линию на полу перед дверью. После этого я протянул нитку поперек дверного проема на уровне щиколотки. Если кто-нибудь войдет, я сразу увижу. Нитка оборвется, и мел будет размазан.

— И в скольких местах ты будешь это делать? — спросила Джесс.

— В передней двери и у каждого окна, — ответил я.

К тому времени как я лег спать, каждое открытое окно в доме было затянуто ниткой, а под подоконником торчал маленький листок карточки.

Кем бы ни был нарушитель, я был готов к его следующему визиту.

Или так я думал.

Как оказалось, я не был готов ни к чему из того, что нас ждало.

Я все еще смотрю на этот пустой участок стола, и тут что-то еще привлекает мое внимание. Краем глаза я замечаю движение в одном из окон кабинета. Бросившись к окну, я вижу темную фигуру, исчезающую в лесу позади дома.

Мгновение, и я снова бегу, повторяя свой маршрут в обратном направлении. Вниз по лестнице, через пролет, еще вниз по лестнице. По пути к входной двери я задерживаюсь, чтобы взять фонарик из коробки с припасами в большой комнате.

И вот я уже на улице, бегу вокруг дома и буквально врезаюсь в лес. Здесь кромешная тьма, лунный свет затмевают деревья. Я включаю фонарик. Луч дрожит на земле передо мной, вылавливая случайные красные ягоды.

— Я знаю, что ты тут! — кричу я во тьму. — Я тебя видела!

Никакого ответа. Но я его и не жду. Я просто хочу, чтобы нарушитель знал, что я его видела. Надеюсь, это предотвратит новый подобный визит.

Я продолжаю идти сквозь лес, из-за склона холма мой шаг становится быстрее. Вскоре я уже оказываюсь на кладбище домашних животных, бугристые надгробные камни сияют белым в свете фонарика. Я пробегаю мимо могил и приближаюсь к каменной стене у подножия холма. В темноте она пугает — десять футов высотой и толщиной с крепостную стену.

Рядом с ней я кажусь крохотной, что должно обнадеживать. Через такую преграду никто не перелезет. По крайней мере без лестницы. Но это осознание наводит на тревожный вопрос: как этот упырь попал на мою территорию?

Ответ приходит через минуту, когда я решаю вернуться домой, пройдя сначала вдоль стены к главным воротам. Я прохожу всего лишь около пятидесяти ярдов, а потом вижу разломанную часть стены. Это не очень большая дыра. Просто обвал шириной где-то в фут, будто кто-то пальцем проделал дырку в мягком масле. Чтобы пробраться сквозь нее, мне нужно повернуться и пролезть боком. Как только я оказываюсь на другой стороне — и больше официально не на территории Бейнберри Холл — я мельком вижу заднюю часть коттеджа сквозь деревья. Его отделка, желтая в дневное время, выглядит белой в лунном свете. Одно окно горит. За ним мерцает зелено-голубой экран телевизора.