– А «Еврейский легион»?

– Тут, по-моему, все значительно сложнее. С одной стороны, разгром «Бунда» и репрессии против его членов в 20–30-х годах, исторически сложившиеся антиеврейские настроения, а с другой – большой задел на будущее. Евреев в России живет довольно много, несколько миллионов. Значительное количество из них занимает руководящие посты в советском правительстве, армии, полит– и партаппарате, иных отраслях хозяйства. Отсюда недовольство коренного населения России и одновременная поддержка еврейской общины со стороны советского правительства. Несмотря на разгром «Бунда» и вливание значительной его части в состав партии большевиков, настроения евреев о создании своей автономной партии и возвращении на свою историческую родину в Палестину, я думаю, не изменились. Поэтому Сталин, будучи прагматиком, решил одним ударом избавиться от кучи проблем. Создав «Еврейский легион», во-первых, он привлек на свою сторону международные сионистские организации в той же Америке и Британии. Теперь они не откажут ему в финансовой и материальной помощи для борьбы с общим врагом. Во-вторых, получит дополнительные людские резервы за счет добровольцев, прибывающих из других стран, и наших перебежчиков. В-третьих, с нашей помощью уменьшит мужское и частично женское еврейское население в своей стране. В-четвертых, значительно уменьшит антиеврейские настроения внутри своей страны. Согласитесь, обвинять в чем-то другую нацию сложно, когда рядом с тобой сражались и умирали ее представители. В-пятых, он создает контролируемую им армию из тех, кто в будущем, возможно, будет сражаться с Британией на других фронтах. Например, в той же Палестине. Мне думается, что Сталин поможет евреям создать там свое государство, подарив боеготовую и хорошо обученную армию, союзную русским, для этого направив в нее своих командиров и политработников из числа евреев. Первые воинские части «легиона», думаю, следует ждать на фронте уже в ближайшее время. О численности данных формирований я сказать не могу, но думаю, это будет несколько стрелковых и штурмовых дивизий.

– Понятно. Я подумаю, как мы этому можем помешать. Давай вернемся к полякам.

– Слушаюсь. Я не думаю, что в ближайшее время нам стоит ожидать появления на Восточном фронте крупных соединений регулярной польской армии. Воюющая в армии Рокоссовского 238-я польская стрелковая дивизия Зигмунта Берлинга тому подтверждение. В Саратовской области формируется для нее пополнение в составе учебной бригады. Части Берлинга в основном состоят из белорусов, евреев и украинцев, раньше проживавших в Польше, а также этнических поляков, проживавших на территории России. Хотя, по показаниям перебежавших к нам офицеров Андерса, у русских собрано немалое число поляков, выказывающих готовность воевать против нас. Я не удивлюсь, если часть их пополнит ряды 238-й дивизии русских. А вот остальные будут смотреть в сторону Англии и делать все, что оттуда им скажут.

– Я смотрю, возможность появления на фронте армии Андерса ты вообще не берешь в своих расчетах?

– Нет, и не вижу в этом смысла. Если бы с ней у русских было все хорошо, то мы бы увидели ее в декабре – начале февраля на фронте под Москвой или Вязьмой. А так она спокойно сидит у них в тылу и не собирается на фронт.

– Почему ты так решил?

– Я могу это утверждать на основании тех разведданных, что мне были представлены вашим адъютантом, показаний Леона Козловского и сопровождавших его офицеров Андерса. По сообщениям прессы и донесениям разведки, 14 сентября 1941 года было заключено советско-польское военное соглашение, на основании которого на территории СССР началось формирование польской армии во главе с находившимся в русском плену бывшим командиром Новогрудской кавалерийской бригады генералом Владиславом Андерсом. Для этого советское правительство объявило амнистию всем полякам, находящимся в лагерях, спецпоселениях и ссылках. Советско-польское военное соглашение может говорить только то, что Сталин вслед за русским царем решил в очередной раз разыграть польскую карту и пообещать после победы над нами возродить Польшу, заодно подарив им лозунг «За вашу и нашу свободу». Среди поляков много истинных патриотов, мечтающих о воссоздании своего государства, и именно они и составят формируемые русскими польские силы.

По моим подсчетам, в сентябре 1939 года русскими было взято в плен около 126 тысяч польских военнослужащих. Из них 43 тысячи жителей центральных областей Польши переданы нам, примерно столько же из числа жителей Западной Белоруссии и Украины, вошедших в состав России, было распущено по домам. Остальные остались у русских в лагерях для военнопленных. Будем считать, что эта цифра тоже составляла около 40 тысяч человек. С началом войны мы под Смоленском захватили порядка 5 тысяч человек офицерского состава, находящихся в лагерях НКВД. Получается, что в распоряжении Сталина сейчас около 35 тысяч обученных польских военных. По данным Козловского, в армии Андерса около 30 тысяч из них. Но я не думаю, что все они горят желанием воевать за Россию. Они прибыли из русских лагерей, где вкусили прелести ГУЛАГа, а значит, истощены и должны быть озлоблены на Советы. Кроме того, любой поляк знает, что «пока свет стоит светом – поляк москалю НЕ будет братом». Исходя из этого постулата, думаю, что Андерс, подчиняясь приказам из Лондона, будет специально тянуть время с отправкой подготовленных подразделений на фронт. Сам Андерс крайне негативно относится к сталинскому режиму, считает его палачом и тюремщиком польского народа, воевать с нами не желает и, видимо, хочет любой ценой сохранить собранные им силы в русском тылу до момента, когда Советский Союз будет разбит, или при удобном случае вообще вывести их с территории Советского Союза. Например, в Иран на соединение с англичанами. Русские, видимо, раскусили политику Андерса и уклоняются от увеличения численности его войск.

Оставшиеся 5 тысяч человек – это и есть те силы, на которые может рассчитывать русское командование.

– Тебе не кажется, что эта цифра занижена?

– Если и занижена, то ненамного. Примерно столько было в сформированной в июле прошлого года дивизии Берлинга. Еще до подписания советско-польского договора русские стали формировать собственные польские части из более лояльных к ним людей. Кандидатура подполковника Зигмунта Берлинга в качестве командира этих людей – не самый худший вариант. Насколько я помню, в свое время он сказал, что готов воевать с нами при любой возможности. Думаю, русские это оценили и доверили ему формирование и командование дивизией поляков, воюющей вместе с русскими на фронте. Кстати, она и часть других соединений, названных польскими, в армию Андерса не вошли. Они остаются под русскими номерами и русским командованием. Сколько бывших солдат Польши из тех, что находятся на территории СССР, может пойти служить под знамена полковника, я сказать не могу, но не думаю, что их будет много. Это, видимо, будут те, кто родился и вырос в России, или те, кто перейдет из армии Андерса, или перебежчики от нас.

– Ты в этом уверен?

– Более чем. Чтобы избежать этого, следует изменить наше отношение к самим полякам в генерал-губернаторстве и усилить агентурную работу среди солдат Андерса. Для нас было бы лучше, чтобы все поляки, что находятся по ту сторону фронта, служили у Андерса. Тогда мы гарантированно их не увидели бы на Восточном фронте.