Потом приводит в порядок одежду, садится снова, потирает прикрытый юбкой живот. Улыбка не сходит с ее лица. Раз по утрам больше не тошнит, организм, наверное, уже привыкает к новому пришельцу. Может, они с ним теперь поладят. Очевидно и в то же время невероятно: у нее будет ребенок. Мысль об этом наполняет Элизабет тихой радостью.

* * *

Джонс нажимает кнопку «11», вопросительно смотрит на Тома Мандрейка.

– Седьмой, – говорит Том. – Арбитраж теперь входит в бизнес-менеджмент.

– Арбитраж ведь был на шестом? Выходит, вы спустились на этаж ниже.

– Да уж, – ухмыляется Том. – Будет сегодня что обсудить.

– Значит, люди действительно придают значение номеру своего этажа?

– Очень даже. Как в любой иерархии, по какому бы принципу ты их ни оценивал. Знаешь, они верят этим оценкам, отчасти по крайней мере. – Лифт останавливается на одиннадцатом, Джонс выходит. – Желаю повеселиться, – подмигивает вдогонку Том.

Джрнс смотрит в конец коридора. За матовым стеклом двери мелькают какие-то фигуры. Уцелевшие, те, в ком «Альфа» заинтересована. Остальные никому не нужны. Как это может быть? Как можно с такой легкостью изъять человека из маленького, но вполне сложившегося общества? А пару сотен человек? В «Альфе» принято сравнивать «Зефир» с племенем, поскольку это замкнутая социальная структура со своей иерархией, этикетом, моральными нормами – объект для многих юмористических отступлений в «Системе Омега». При описании того, как отделы борются за свои ресурсы, приводятся такие аналогии, как воины, мясо и перья. Но если аналогия верна, то случившийся сегодня обвал оставил двести соплеменников замурованными в пещере, и всем на них наплевать.

Джонсу отчасти понятно поведение выживших: будешь шуметь – вызовешь новый обвал. Кроме того, их социальный строй претерпел изменения, и они пытаются захватить позиции в новой иерархии. Но то, что жертвы принимают свою участь с такой покорностью, выше его понимания.

Посмотрев на кнопки вызова лифта, он нажимает ВНИЗ.

На мониторах тринадцатого этажа фигурки лишних людей казались рисованными, ненастоящими, как в мультфильме. Поэтому, когда Джонс выходит из вестибюля на улицу, их реальность поражает его. Они топчутся у входа, разговаривают, дышат паром на холоде. Свежий ветер с залива, летя по Мэдисон-стрит, ерошит им волосы. Джонс переводит взгляд с одного лица на другое.

– Эй, – говорит кто-то, – тебя тоже выперли?

Курильщик. Джонс, встречавший его у заднего хода, снова чувствует себя посторонним.

– Да нет. Просто вышел посмотреть, что тут делается.

– А-а.

– Извини. Вы этого не заслуживаете.

– Почему? – удивляется изгой.

Джонса, в свою очередь, удивляет его вопрос. Выходит, что Том был прав. Именно поэтому они так покорны судьбе, именно поэтому «Альфа» может их не бояться. Они думают, что получили по заслугам.

– Потому что не заслуживаете.

Мужчина, поразмыслив над этим, вдруг начинает смеяться.

– А может, и правда?

* * *

Фредди с ужасом озирает новый отдел. Хоть бы кто-нибудь из продаж пришел рано и забил всем приличные места. Он хочет повесить пиджак, но его привычный крючок на вешалке занят. Ясное дело, крючок-то чужой. Его крючок находился двумя этажами ниже. Но Фредди все равно дуется. Он и так мало чем владеет в этой жизни, а тут еще и крючок отбирают. Он вешает пиджак поверх того, что уже висит на его месте.

– А, Фредди. Ты-то мне и нужен. – Это Сидни в элегантном костюме цвета черной дыры. – Скажи, наш тотализатор еще действует?

– Да… наверное. А что?

– Так просто.

– Я думал, в продаже тренингов всех сохранили, – настораживается Фредди.

– Ну, как знать. Неизвестно, какая необходимость может возникнуть в этой новой среде.

– Пожалуйста, Сидни. Только не Холли.

– При чем тут Холли? – раздражается она. – Я не говорила, что собираюсь уволить Холли.

– Но ты спросила про тотализатор…

– Забудь. Может, я вообще никого увольнять не буду. – Она бросает взгляд на свое тонюсенькое запястье, где болтаются золотые часики. – Извини, у меня важная встреча.

Сидни пробирается между клетушками к совещательной комнате, стучится и входит, не дожидаясь ответа. Фредди приставляет руки ко рту и зовет:

– Холли!

Ее голова появляется над перегородкой совсем близко.

– А, вот и ты.

Фредди спешит туда. Весь отдел, кроме Джонса – то есть Холли, Элизабет и Роджер, – сидит в одном отсеке, соприкасаясь коленями.

– Это все, что нам выделили? – негодует Фредди. – Надо позвонить в службу перемещения.

– Мы и есть служба перемещения. – Элизабет показывает на меморандум, который читает, морща лоб, Холли. – Во всяком случае, это один из отделов, с которыми нас слили. Они пришли на час раньше и заняли все самое лучшее.

– И спортзал тоже мы? – ахает Холли.

– Ну, не совсем, – говорит Роджер. – Мы гораздо важнее.

– Я тут напоролся на Сидни, – сообщает Фредди, – и у меня такое впечатление, что она хочет кого-то убрать.

Все замолкают, после чего Элизабет с Роджером задают вопросы одновременно.

Она:

– Зачем?

Он:

– Кого?

– Она не сказала. Только спросила, действует ли еще тотализатор.

– Бог ты мой, – делает большие глаза Холли.

– Зачем ей увольнять кого-то теперь? – повторяет Элизабет.

– Почем я знаю.

Роджер трет подбородок.

– Насколько я понимаю, администрация еще не назначила менеджера в наш новый отдел. Может, менеджеры старых решили временно выбрать кого-то сами.

– Ой, мама! – восклицает Элизабет.

– Что такое? – Взгляд Фредди мечется между ней и Роджером. – Это плохо? Что это значит?

– Свалка намечается будь здоров, – говорит Роджер. – Если Сидни приспичит занять эту должность, она может уволить одного из нас в качестве компенсации. – Холли издает стон. – Или двух. А то и всех, кто ее знает.

Все переглядываются, и Элизабет заявляет:

– Этого допускать нельзя.

* * *

Со свежими безработными, собравшимися на улице, начинает что-то происходить. Сначала они, потрясенные и несчастные, толклись там без всякой цели. Потом Джонс сказал, что они этого не заслуживают, и шальная мысль, перескакивая от одного к другому, обходит всех. На чьих-то лицах прорезывается открытый гнев. Какой-то бухгалтер вытаскивает из кейса записную книжку с логотипом «Зефира», швыряет ее на бетон и топчет ногами. Все бурно ликуют. Инженер разбивает кофейную кружку с надписью «Передовик 3-го квартала». Графический дизайнер снимает ботинок и запускает куда-то высоко. Снаряд отскакивает от тонированного окна. Чье-то бледное испуганное лицо показывается за стеклом и тут же прячется снова. Толпа издает рев.