– Вы земляне, наверное, считаете, что мы тут совсем дикари отсталые, – сказала Тыяхша, нахмурив красивые брови. – А мы не отстаем. Мы просто никуда не спешим.

Она произнесла это с вызовом и, поджав губы, стала смотреть куда-то вдаль. Влад понимающе улыбнулся и, чтобы впредь не было между ними никаких недомолвок, озвучил свою личную позицию по столь болезненному для малых, но гордых народов вопросу:

– За всех, подруга, не скажу, не уполномочен, а лично я ничего такого не считаю. По мне – хоть голышом тут бегайте и колеса не знайте, только людьми порядочными будьте. – И пока Тыяхша решала, обидеться или нет, еще раз спросил: – Все-таки где так щебетать научилась?

– В здешнем филиале Открытого университета, – наконец ответила Тыяхша и махнула рукой в сторону запада. – Там, в столице.

– В Киарройоке?

– Ну да, в Киарройоке. Где же еще?

– Столиц много, – напомнил Влад. – А сейчас где трудишься?

– Преподаю в частной школе. Там же, в Киарройоке.

– Что преподаешь, если не секрет?

– Авологию.

– Это что за беда такая?

– Наука о взаимосвязи всего со всем.

– Мать моя женщина! – искренне восхитился Влад. – Ты, Тыяхша, представить себе не можешь, до чего я люблю всякие лженауки.

Она вновь обиделась:

– Сам ты «лженаука»!

– Раньше да, был, – признался он. – А теперь я не «лженаука». Теперь я перекати-поле: ни о чем не жалею, ни о чем не мечтаю, качусь туда, куда дует ветер.

– Ты что – поэт?

– В душе – да. По жизни – нет.

– Бывает…

– Послушай, работаешь в Киарройоке, а здесь что делаешь?

– Пришло время тллонг. Каждый Охотник на счету. Я – Охотник.

– Взяла отпуск и рванула на сафари?

– Что такое «са-фа-ри»?

– Охота на экзотических зверей.

– Тогда верно: взяла отпуск и рванула на сафари. Чем больше Охотников будет в границах Долины Молчания, тем меньше Зверей останется перед Последним Днем Охоты.

– А что, будет такой день?

– Конечно. Через четыре дня.

– Откуда знаешь?

– Тут и знать нечего. Девятый день вторжения всегда Последний. К этому дню Зверь насытится, окрепнет, соберется в стаю и пойдет на Сердце Мира. Так всегда было. И в этот раз так будет.

Влад усмехнулся:

– Ясно. Если «так всегда было» – тогда молчу. Сильный аргумент.

Тыяхша, пропустив мимо ушей его колкость, а может, просто не заметив ее, спросила:

– Легче не стало?

– Не знаю. Вроде ничего не болит, но вставать пока не тянет.

– Тогда лежи, я сейчас.

Она вскочила и, двигаясь по-кошачьи грациозно, стала спускаться по северному склону холма. Когда окончательно скрылась из вида, Влад перевел взгляд на жеребца и, глядя снизу вверх на забавную морду этого игреневого чуда, попытался осмыслить приключившееся.

Ни в каких таких мифических зверей из какой-то там бездны он, конечно, не поверил. Склонялся к тому, что попал под действие одного из тех природных явлений, которые при всей своей внешней загадочности объяснимы с научной точки зрения. Его боевой опыт подсказывал, что встреча с двойником – феномен того же порядка, что и поющие ловушки Вахады или интерактивные миражи Таргалана. Или это нечто вроде Светящейся Леди, которая приходит по ночам к часовым на Прохте. Об этой даме, доводящей бойцов до самоубийства, тоже сказок полным-полно в свое время навыдумывали, покуда не выяснилось, что так своеобразно влияет на человеческую психику газ, выделяемый в темноте фиолетовой болотной ряской.

Пока Влад прикидывал что к чему, вернулась Тыяхша и сразу протянула ему темно-зеленые листья с красными прожилками, такие узкие и твердые, что их можно было легко принять за колючки.

– Что это? – недоверчиво скосился Влад.

– «Ресницы ветра», – ответила Тыяхша. – Растение такое. Жуй.

– Ты уверена?

– Встать хочешь?

– Хочу.

– Жуй.

Влад закинул в рот листки и разжевал. Рот сразу наполнился горьковатой слюной, язык задубел.

– Ы ее алуя? – спросил Влад, кривясь и морщась.

– Чего? – не поняла Тыяхша.

Влад сглотнул и переспросил:

– Спрашиваю, ты еще и колдунья?

– Не то чтобы… А вот отец мой – да. Сливает.

– Что сливает?

– Нет, не «сливает», а… Ох, как это? Ну когда другие думают, что он такой.

– Может, «слывет»?

– Ну да, правильно – слывет, – повторила слово Тыяхша и смущенно призналась: – Извини, давно языка… Давно языковой практики не было.

– Да брось, ты отлично говоришь на всеобщем, дай бог каждому, – успокоил ее Влад. – Значит, твой отец колдун?

– Немного. Как у нас говорят, он… Словом, на всеобщем это будет «читающий книгу».

– Наверное, что-то вроде «чернокнижника».

– Что-то вроде того. И еще он Хранитель.

– А чего хранит?

Тыяхша явно не хотела врать, но и правду сказать, похоже, не могла. Ответила неопределенно:

– Одну вещь.

Влад не стал пытать. Зачем? Тем более стало не до того – зелье начало действовать. В груди потеплело, кровь по венам побежала заметно веселее, и в голове как-то сразу светлее сделалось. Травка подействовала лучше всяких патентованных стимуляторов.

– Дай еще корма, – попросил Влад.

Просьба не прошла.

– В больших дозах нельзя, – заявила девушка.

– Почему?

– Ты идти хочешь или лететь?

– Вообще-то идти.

– Чтобы идти, хватит того, что дала. Вставай.

– Уже?

– Пора. Давай помогу.

Она взяла Влада за руку и потянула.

Воспользовавшись помощью девушки, солдат встал, постоял, привыкая быть перпендикулярным небу, и оглядел панораму с высоты холма.

Долина, насколько достигал взгляд, выглядела заморенной. Ветер, который весь день носился по холмам и низинам, безуспешно пытаясь оживить их потную дремоту, выдохся и затих. Даже облака и те плыли теперь по серому полотну неба неторопливо, словно им с трудом давалось волочение собственных теней по камням.

Звезда Рригель, готовясь к закату, перебралась на правую сторону небосклона, и оттого там, на западе, облака были насыщенного цвета, а ближе к востоку – бледнее. Выглядело это так, будто какой-то маляр-гигант макнул кисть в банку с шафрановым колером и шаркнул по небу. Одним движением – с запада на восток. Под конец краски на кисти совсем не осталось, потому и вышла полоса неравномерной.