4. Имя «Ганимед» скорее всего связано с возникающим чувством в преддверии брака, а не со страстью, которую испытывал Зевс, принимая кубок с освежающим нектаром из рук своего любимца. Однако в латинском языке от слова «Ганимед» произошло catamitus, которое в английском перешло в catamite, означающее пассивный объект мужского гомосексуального влечения.

5. Созвездие Водолей, которое связывают с Ганимедом, первоначально считалось египетским богом истока Нила, выливавшим из сосуда не вино, а воду (Пиндар. Фр. 110 Böckh = 282 Snell. — Прим. ред.); замещение же произошло потому, что греки были практически безразличны к Нилу.

6. Нектар Зевса, который позднейшие мифографы описывают как волшебное красное вино, на самом деле был примитивным медовым напитком (см. 27.2), а амброзия, считавшаяся непревзойденной пищей богов, скорее всего была ячменной кашей, заправленной растительным маслом и измельченными фруктами (см. 98.6), которой баловали себя цари, когда их подданные все еще довольствовались асфоделью (см. 31.2), мальвой и желудями.

Загрея тайно зачала Персефона от Зевса еще до того, как приходившийся ей дядей Гадес унес ее в свое подземное царство. Зевс распорядился, чтобы сыновья Реи — критские куреты или, как утверждают некоторые, корибанты, сторожили колыбель с младенцем в пещере на горе Ида, прыгая вокруг него и бряцая оружием, как делали это раньше, прыгая вокруг самого Зевса на горе Дикта. Однако враги Зевса титаны[84], чтобы остаться неузнанными, выкрасились белым гипсом и стали ждать, когда куреты заснут. В полночь они выманили Загрея с помощью детских игрушек: шишки, раковины, золотых яблок, зеркала, бабок и клока шерсти. Загрей не выказал слабости перед набросившимися на него титанами и, чтобы обмануть их, начал менять свой облик. Сначала он превратился в Зевса в накидке из козьих шкур, затем — в Крона, творящего дождь, во льва, коня, рогатого змея, тигра и, наконец, в быка. В этот момент титанам удалось крепко схватить его за рога и ноги, разорвать на части и пожрать его сырую плоть.

b. Афина прервала это ужасное пиршество, когда оно уже подходило к концу. Ей удалось спасти сердце Загрея, вложить его в гипсовую фигуру и вдохнуть в нее жизнь. Так Загрей обрел бессмертие. Кости его были собраны и погребены в Дельфах, а Зевс перунами поразил всех титанов1.

1Диодор Сицилийский V.75.4; Нонн. Деяния Диониса VI.209 и сл. и XXVII.228; Цец. Схолии к Ликофрону 355; Евстафий об «Илиаде» Гомера II.735; Фирмик Матерн. Об ошибочности языческих религий VI; Еврипид. Критяне, фр. 472.

* * *

1. Этот миф повествует о ежегодном принесении в жертву мальчика, имевшем место на Крите, причем мальчик заменял царя-быка Миноса. Мальчик царствовал всего один день, затем участвовал в танце, символизировавшем пять времен года — льва, козы, коня, змея и тельца, после чего его заживо съедали. Все игрушки, с помощью которых титаны выманили Загрея, — это предметы, которыми пользовались философы-орфики, перенявшие обычай такого жертвоприношения, однако вместо мальчика поедали мясо бычка. Раковина была не настоящей, а представляла собой продырявленный камень или особой формы керамический предмет, в который дули, чтобы получить звук, напоминающий сильный порыв ветра, а клок шерсти вполне был пригоден для того, чтобы наносить на куретов слой мокрого гипса, причем куретами были юноши, которые в знак воздержания приносили прядь волос в жертву богине Кар (см. 95.5). Их также называли «корибантами», что значит украшенные гребешком танцоры. Другие дары, полученные Загреем, призваны объяснить смысл церемонии, во время которой ее участники достигают единения с божеством: шишка была древним символом богини, в честь которой титаны приносят в жертву Загрея (см. 20.2); зеркало должно отражать второе «я» каждого участника церемонии инициации или его дух; золотые яблоки — это пропуск в Элисиум после ритуальной смерти, а бабки символизируют гадательные способности (см. 17.3).

2. Критский гимн, не так давно обнаруженный около Диктейской пещеры, неподалеку от Палекастро, содержит обращение к Крониду, величайшему из юношей, кто танцует и прыгает вместе со своими Властителями, чтобы больший урожай приносили поля и стада и чтобы рыбаки возвращались с богатым уловом. Джейн Гаррисон в своей работе «Фемида» высказывает предположение, что одетые в доспехи предводители, о которых упоминает этот гимн и которые «взяли тебя, бессмертное дитя, от Реи», просто делают вид, что хотят убить и съесть жертву, которым является юноша, подвергающийся инициации при вступлении в их тайное общество. Однако все подобные ритуальные смерти во время церемоний инициации, которые бытовали в различных частях света, основываются на традиции реальных человеческих жертвоприношений. От простых членов тотемного братства Загрея отличают только календарные превращения.

3. Неканонический тигр в превращении Загрея указывает на его идентичность Дионису (см. 27.e), о смерти и возрождении которого повествует такая же история, с той лишь разницей, что на этот раз мясо варится, а не съедается сырым, и в пиршество вмешивается не Афина, а Рея. Дионис также был рогатым змеем — у него при рождении были рога и змеиные кудри (см. 21.a), и поклонявшиеся ему орфики ритуально поедали его в образе быка. Загрей превратился в «Зевса в накидке из козьих шкур» потому, что Зевс или заменяющий его мальчик вознесся на небеса в накидке, сделанной из шкуры козы Амалфеи (см. 7.b). «Крон, творящий дождь» — указание на то, что в церемониях вызывания дождя использовались трещотки. В этом контексте титаны — это куреты, изменившие свое обличье настолько, чтобы дух жертвы не смог их узнать. Когда человеческие жертвоприношения вышли из употребления, Зевс предстал мечущим молнии в титанов в связи с их враждебным отношением к нему. Ни один из орфиков, вкусив однажды от плоти бога своего, уже никогда больше не прикасался ни к какому мясу.

4. Загрей-Дионис был также известен в южной Палестине. В соответствии с табличками из Рас-Шамры, Астар временно оказался на небесном троне, пока бог Ваал томился в подземном мире, вкусив от пищи мертвых. Астар был еще ребенком и, сидя на троне, не доставал ногами даже до подножия; вернувшийся Ваал убил его палицей. Законы Моисея запретили церемонии инициации в честь Астара: «Не вари козленка в молоке матери его» — гласит трижды повторенный приказ (Исх. 23,19; 24,26; Втор. 14,21).

Когда тени умерших спускаются в Аид, они минуют рощу из черных тополей на берегу Океана. Для каждой из них благочестивыми родственниками припасена монетка, которая, согласно традиции, кладется под язык покойного. Тени таким образом получают возможность заплатить Харону — скупому перевозчику, который должен перевезти их на утлой лодчонке через реку Стикс. Эта ненавистная для всех река ограничивает Аид с запада1, принимая в себя воды Ахерона, Флегетона, Кокита, Аорнита и Леты, являющихся ее притоками. Если тень умершего окажется без денег, ей так и придется коротать время на берегу или, сбежав от проводника теней Гермеса, спуститься в Аид где-нибудь в другом месте, например через лаконийский Тенар2 или феспротийский Аорн. Трехглавый (а некоторые утверждают, что пятидесятиглавый) пес по имени Кербер несет сторожевую службу на противопложном берегу Стикса, одинаково готовый сожрать и живых, стремящихся проникнуть в царство мертвых, и тени мертвых, если они попытаются сбежать из Аида3.