Пробежав в том же направлении, в котором я двигалась на парковку, мимо диких взглядов присутствующих, распахнув очередную дверь, я услышала его бег. Это раздраженное рычание дикого зверя, предположительно очень агрессивного льва.

Не оборачиваюсь, влетаю в пустой коридор и больно ударяюсь об двери нашего номера, припечатанная тяжелым телом сзади. Резким рывком Грант хватает меня за руку, я не успеваю полностью развернуться, когда он впивается в меня. Его губы совершенные на вкус, такие же, как и на вид, они мягкие и твердые, сладкие и вкусные. Игривые движения языка, погружающегося в меня все глубже, сводят с ума. То, как он управляет моим телом, целует, та податливость и полное подчинение ему, таких ощущений у меня не было ни с кем. До него! Сочетание сладкой патоки и чего-то перечного, мы как два не сочетаемых ингредиента, слившихся воедино.

Опора за моей спиной исчезает, мужчина подхватывает меня, я тут же обвиваю его бедра ногами, зависая в воздухе. Все будто наэлектризовалось, мягкое потрескивание внутри меня переходит в полноценный электрический шок, стоит ему засосать мою нижнюю губу в себя и навалиться всем телом, опрокидывая на кровать. Мужская ладонь скользит под мою футболку, резко стягивает тонкую лямку бюстгальтера и освобождает возбужденную грудь на свободу. Он безошибочно находит чувствительную точку немного ниже соска и проводит по ней подушечками пальцев, затем грубо сжимает грудь. Не мешкая, Грант усаживает рывком меня на кровать, дергает нижний край футболки и снимает ее с меня. Его голова наклоняется, и он жадно хватает зубами один из моих сосков, прикусывает и облизывает так, что у меня искры летят из глаз. Я хватаю его за густую копну темных волос и погружаю в нее свои пальцы. Прогнувшись в спине, завожу руки назад и избавляюсь от ненужного белья. Мои трусики промокли насквозь, и ожидание того, что сейчас в очередной раз нас отвлекут или он меня продинамит, выводило из себя. Приподнявшись под тихое ругательство опьяненного божества, расстёгиваю пуговицу на своих джинсах, он тут же с грозным рычанием тянет ткань вниз. Я чувствую себя влажной и ранимой, стоит ему остановиться для того, чтобы освободить меня от вещей. Его жадный взгляд путешествует, по-моему, почти голому телу, и стоит ему остановиться на трусиках, он громко стонет. Не позволяя мне сжать ноги, он рассматривает темное пятнышко, расползающееся по ткани.

— Я понятия не имел, насколько сильно ты меня хочешь. — Пальцы пробегаются по моему бедру, он поддевает ткань трусиков и тянет ее вниз. — Все это время ты искусно маскировала свое желание, — хриплый голос сахарным сиропом разливается во мне.

— Кто-то ясно дал понять, что ему нужна моя душа и только потом тело! Хватит болтать, Меллон, я отдаю тебе и то, и другое! — Оставшись без трусиков, во мне проснулась та, которой я была всегда. Раскованная и сексуальная, все во мне ожило, и останавливаться я точно не собиралась.

Оттолкнувшись от подушек, лежащих за моей спиной, я становлюсь перед ним на колени, чувствуя такое же возбуждение, как и он. Мои пальцы скользят по белоснежной ткани его рубашки, преодолевая препятствия в виде пуговиц. Нетерпеливо выдергиваю ткань из его брюк и откидываю в сторону. Прижимаюсь губами к его теплой груди, нежные волоски щекочут мой нос, покрываю его кожу мелкими поцелуями. Стоит мне наклониться к его члену, спрятанному за брюками, как жесткая хватка на волосах останавливает меня, прежде чем я касаюсь ширинки. Поднимаю на него полный страсти взгляд.

— Не сегодня. — Он едва сдерживает себя, на его щеках горят красные пятна желания.

Дергаю ремень, затем ширинку и спускаю брюки вместе с боксерами, все еще глядя ему в глаза, обхватываю горячий член, пружиня выскочивший наружу. Мягкое поглаживание сменяется сильным сжатием головки, отчего он издает глубокий стон.

— Убить меня решила? — навалившись на меня сверху, мы кидаемся друг на друга, как изголодавшиеся любовники. Больше нет ничего вокруг, только мы! Раздвигаю широко бедра и чувствую, как его член замирает напротив входа. Не отрываясь от его губ, я сама толкаюсь к нему навстречу, пропускаю толстую головку внутрь меня на миллиметр. Мой всхлип похищен его губами, а стон съеден зубами, впившимися в мою нижнюю губу. Нетерпеливо вскрикиваю от того, что я не могу сделать все за него, толкаю его в плечо и дергаю за волосы. Меня как будто охватывает дикое отчаяние, изворачиваюсь и приподнимаюсь, просовываю руку, между нами, хватаю его член пальцами и пытаюсь протолкнуть в себя глубже.

— Может, ты все за меня сделаешь, женщина? — грозное рычание в мое ухо, и зубы, впившиеся в мою шею.

— Сделаю, раз ты не в силах закончить то, что начал. — Мы схлестываемся в не равном бою, взгляд у обоих напряженный и полный похоти.

— Не в силах? — скрипя зубами, выдает он, отодвигается от меня, широко раздвигает мои ноги, закидывает их себе на плечи и мгновенно толкается внутрь меня, полностью заполнив. — Крепче держись за кровать, я покажу тебе «не в силах».

Он полностью выходит из меня, чтобы вновь погрузиться. Внутри все переворачивается, каждый толчок разжигает внутри костер, это пламя невозможно погасить. Как и этого мужчину невозможно забыть.

Когда я впервые увидела его, оказалась контуженной — похоже на временную амнезию и потерю ориентации. Ничто не было настолько привлекательным, не имело значения, только Грант. Можно было сколько угодно противиться, придумывать причины, отталкивать, но ничего не изменится. Этот мужчина стал самым ценным сокровищем, найденным мной совершенно случайно. В груди каждый раз все сжималось, воздух становился более густым и приобретал совершенно другое значение, так как он становился моим смыслом еще тогда. Моя проблема была в том, что я никак не могла отделить того Гранта Меллона, с которым встретилась и работала, от другого, появившегося после моего пробуждения на скале. Это две разные персоны; тот, который только что встал с кровати и голый направляется в душ — неземной, настоящий. Все в нем идеально, даже когда он раздражает гиперопекой.

— Можешь принять со мной душ, я не стесняюсь, — он усмехается, стоит мне потянуться за простыней.

Я поворачиваю часы циферблатом к себе, мои глаза расширяются от шока.

— Одуреть можно! — восклицаю я, оборачиваю вокруг своего тела ткань, и соскакиваю с кровати. — Шесть часов, Меллон! Ты не выпускал меня из кровати все это время. У меня же есть еще дела. — Проталкиваюсь в дверной проем мимо него и останавливаюсь, удерживаемая неведомой силой.

— И уложу снова, будем добиваться твоего полного удовлетворения. — Он держит простыню и медленно тянет меня на себя.

— Полное удовлетворение, — фыркаю я. — Куда уж полней, я ходить завтра не смогу. Отпусти. Везде опоздала, подумать только!

Упираюсь рукой в двери, пока не оказываюсь прижатой к его груди.

— Слишком ворчлива для удовлетворенной. — Порочные губы тут же находят мои, поцелуй, который обязан быть нежным, плавно перетекает в неудержимый. Превращаюсь в разнеженную киску, царапаю его голую спину ногтями и выгибаюсь навстречу ему.