— Нет, Серёж. Я просто хочу побыть одна. И без тебя тоже, — говорю я, высвобождаясь из его объятий.

Стас не двигается с места. Стоит такой же незыблемой, мрачной скалой. Неожиданно для себя я обнимаю и его.

В голове не укладывается, как они оба позволили затянуть себя в мир моих изменённых воспоминаний.

И тем более непонятно, кому из них было сложнее?

Сергею, знающему, что рядом со мной постоянно находился его друг?

Или Стасу, знающему, что в каждом его поступке я своего мужа, Сергея?

Стас стискивает меня до хруста, злым волком глядя на Сергея.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Стас, не надо, — прошу я. — У меня от тебя мороз по коже.

— Да, — отвечает он с низкой, сексуальной хрипотцой в голосе. — Мороз по коже, а льнёшь ко мне. Нам так хорошо вдвоём, знаешь? Знаешь. Напоминай себе об этом почаще.

Он резко отпускает руки и прячет широкие ладони в карманах джинсов.

— Иди, — отправляет меня прочь. — Но я всё равно буду рядом.

В квартире родителей воздух сухой и немного затхлый. Я распахиваю настежь все окна, чтобы проветрить комнаты. Сергей шуршит пакетами, ставя их на кухне.

Обвожу взглядом стены родного дома. Немного щемит сердце от мысли родителях, погибших в аварии.

Но это квартира хранит в себе и другие воспоминания. Они уже шепчутся у меня за спиной и едва ощутимо ерошат волосы на затылке.

Рано или поздно они ко мне вернутся. Пока только вспыхивает то звук смеха, то мелкие детали вроде торта с безумно красивыми яркими бабочками.

Сергей словно чувствует моё настроение. Он знает меня. Наверное, даже лучше, чем я саму себя. Он сразу же обхватывает руками и начинает гладить горячими ладонями спину, словно успокаивая.

— Серёжа, прекрати… — прошу, когда его пальцы начали разминать ягодицы, приближая меня к себе.

— Всё-таки Стас тебе дорог? То, что ты говорила мне до аварии, в машине, правда? — холодеет голос мужа, настоящего мужа.

— Когда, Серёж? Перед аварией? — кричу я. — Я не помню! Не помню ничего.

— Извини, — сразу же осекается он. — Тогда мы поссорились. Я назвал тебя не очень ласково, а ты в ответ сказала, что, не заметила разницы между ним и мной.

— Я не помню, что было тогда. Помню лишь последний год своей жизни. Помню, как Стас заботился обо мне.

Я открываю шкаф, складывая посуду в мойку. Хочу перемыть посуду и шкафы, чтобы не сидеть без дела.

— Я знаю, что он стал дорог мне. Но я ещё ничего не помню.

— А я?

— Ты — во мне. Где-то так глубоко, что не достать и не вытравить никаким страхом, — отвечаю я, глядя мужу в глаза. — Но ты находился вдалеке, тем самым не только давая мне шанс поправиться и восстановить повреждённую память. Но и предоставил возможность Стасу быть рядом. Он начал значить для меня очень много. Не знаю, то ли от того, что он пытался быть тобой, то ли потому что действительно желал мне лучшего.

Я включаю воду.

— Я запуталась и пока не знаю, что мне с этим делать, Серёж.

— Ты, как всегда, удивляешь меня. Никогда не переставала удивлять. Ты для меня до сих пор как с другой планеты.

Сергей обнимает меня, дыша несколько секунд мной, а потом выполняет мою просьбу, оставляя наедине с мыслями.

* * *

Я провожу два дня в квартире родителей, наводя порядок. Не выхожу из квартиры, иногда бываю на балконе и разглядываю соседние дома.

Вещи и посуда в квартире родителей оставлены так, как будто мы ушли только недавно. Я не появлялась в квартире родителей. Не появлялся и Стас — ему тут нечего было делать.

Я испытываю странные ощущения, прикасаясь к предметам — будто трогаю вживую свою прошлое, рассматривая жизнь под увеличительным стеклом.

Иногда что-то на задворках сознания смазанным пятном. Иногда ярко и гулко звенит, заставляя замирать на месте без движения.

В голове получается немного хаотичная картина. Мне ещё только предстоит разобраться со временем, в которое произошли события.

Получается, в общем, — не так уж давно, да?

Прошло три года с момента знакомства с Серёжей. Но в эти три года уместилась целая жизнь — потерянная и вновь обретённая.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В доме родителей множество знакомых мне вещей и предметов. От чего-то сразу вспыхивает яркая картинка в голове. От других воспоминаний — лишь мелькает какая-то мысль в голове, но не получается её схватить.

В шкафу у родителей я нахожу фотоальбом. Листаю фотографии, отираю непрошеные слёзы со щёк. Мама и папа, мы втроём…

Вспоминаю, как бурно начался мой роман с Серёжей. Он сразу показался мне таким родным, понятным и близким. Красивым, притягательным, как солнечное тепло.

Рядом с ним всегда было именно так: тепло и хорошо, безопасно.

С Серёжей я никогда не боялась. Ему было всё по плечу: и раскидать нескольких уродов, напавших поздним вечером, и найти самый вкусный в мире торт поздно ночью, и влюбить в себя с первых же слов.

Одни из самых последних фотографий — свадебные.

Серёжа мне уже показывал фотографии в своём телефоне.

Но именно сейчас, когда я перебираю фотокарточки пальцами, трогая острые края плотной бумаги, на меня начинает накатывать воспоминаниями.