«Мне нельзя было в вас влюбляться».

Голова Желтоногой замерла возле его сапог. Снег и земля стали синими от крови.

Он не слышал шума крыльев и словно не видел четвертого дракона, летящего на него. Манона, надрывая легкие, звала его по имени. Крошанки стреляли по дракону.

Глаза отсеченной головы разведчицы клана Желтоногих смотрели в никуда.

Громадная пасть разверзлась перед Дорином, сверкая зубами.

Манона снова выкрикнула его имя, но он не мог пошевелиться.

Дракон скользнул вниз, и челюсти сомкнулись вокруг Дорина. Стало темно. И тогда его магия сорвалась с цепи. Мгновение назад дракон заглатывал его целиком, окутывая тошнотворным дыханием. А сейчас… дымящаяся драконья туша валялась на снегу. Прежние удары были внешними. Этот он произвел изнутри. Даже не удар. Дорин превратился в бушующее пламя, настолько жаркое, что оно прожгло драконьи челюсти и горло. Дорин выбрался оттуда с легкостью, словно из паутины.

Всадница, летевшая на четвертом драконе, уцелела. Она выхватила меч, но стрела Гленнис тут же пронзила ей горло.

Ведьмы отряда Тринадцати приземлились, густо забрызганные синей и черной кровью. Как же она отличалась от красной крови Сорши и его собственной!

Пальцы с железными ногтями сдавили ему плечи. Золотистые глаза сердито пылали.

– Ты никак ополоумел?

Дорин лишь взглянул на отсеченную голову Желтоногой, по-прежнему валявшуюся рядом. Манона поняла, куда он смотрит, плотно сжала губы и убрала руки.

– Мои Тени отправятся сейчас на разведку, – объявила Манона, поворачиваясь к старухе. – Проверят, не летит ли сюда еще кто-нибудь.

Дорин не знал, как подействовала на крошанок его магия. Возможно, удивила. Или испугала. Гленнис не сказала об этом ни слова. Другие крошанки занялись ранеными.

– Кто-нибудь из врагов уцелел? – спросила Гленнис, вглядываясь в опустевшее небо.

– Все мертвы.

К Маноне спешила темноволосая крошанка, та, что первой встретила их в лагере. И опять у нее в руках был меч.

– Это вы устроили!

Дорин сжал эфес Дамариса, но вытаскивать меч не стал. Манона даже не шелохнулась.

– Что устроили? Спасли ваши задницы? Да, это наших рук дело.

– Вы привели сюда Желтоногих!

– Бронвена! – окликнула ее Гленнис, вытирая с лица синюю кровь.

– Стоило им появиться – и нас атаковали! – взвилась Бронвена. – Думаешь, это просто совпадение?

– Черноклювые сражались вместе с нами, а не против нас, – напомнила Гленнис. – Ты можешь поклясться? – спросила она Манону.

Золотистые глаза Маноны сверкнули в пламени костра.

– Клянусь, что не приводила сюда Желтоногих!

Гленнис кивнула, но Дорин пристально смотрел на Манону. Дамарис стал холодным как лед. Настолько холодным, что даже пальцы прилипли к эфесу. Однако Гленнис была вполне удовлетворена ответом Маноны и снова кивнула.

– Тогда нам есть о чем поговорить. Попозже.

Бронвена плюнула на окровавленную землю и неслышно отошла.

Манона принесла ложную клятву. Соврала крошанкам.

Она вопросительно посмотрела на Дорина, но король отвернулся. Ему требовалось время, чтобы разобраться в содеянном ею.

Затишье в лагере было недолгим. Как и после любого сражения, нужно было осмотреть раненых и убрать убитых. Дорин помогал всем, чем мог, исцеляя тех, кто острее всего нуждался в этом. Из открытых рваных ран крошанок ему на руки сочилась синяя кровь. Теплая кровь. Но его руки не ощущали тепла.

Она была лгуньей и убийцей. Похоже, ей еще не раз придется лгать и убивать, пока все это не кончится.

Но Манона не сожалела о содеянном. В ее душе не было места сожалению, особенно сейчас, когда время нещадно их подгоняло и слишком тяжкий груз лежал на их плечах.

Все долгие часы, пока ее ведьмы помогали крошанкам восстанавливать лагерь, Манона пристально следила за морозными небесами.

Восемь погибших. Их могло быть гораздо больше. Но и имена этих восьми крошанок она обязательно узнает и запомнит.

Ночь показалась ей необычайно длинной. Манона помогала соратницам перетаскивать тела Желтоногих и туши драконов на другой край. Хоронить их в мерзлой земле – задача невыполнимая. Сжечь тоже нельзя; огни костров заметны издалека. Оставалось одно: засыпать снегом. Манона не решалась просить Дориана, чтобы он помог своей магией.

Она помнила выражение его глаз. Он догадался о ее маневре.

Манона подтащила к обрыву окоченевшее тело разведчицы Желтоногих. Губы убитой успели посинеть, на светлых волосах искрились льдинки. Астерина волокла за ноги другую погибшую: коренастую, плотно сбитую ведьму. Остановившись у края, Астерина развернула тело и буднично, словно мешок, толкнула вниз.

Но Манона вглядывалась в мертвые лица. Она ведь и этих ведьм принесла в жертву.

Крошанки и Железнозубые. Две стороны недавнего столкновения. Две ветви ее родословной.

Кровопролитие ждало всех. А очень многих – и гибель.

Приняла ли Гленнис ее и ведьм отряда Тринадцати? Возможно. Но остальные крошанки не торопились раскрывать им объятия. Манона считала недопустимым тратить время на увещевание крошанок. Она прибегла к единственному знакомому ей способу убеждения – битве. Минувшим днем она поднялась в воздух и отправилась туда, где часто летали разведчицы Железнозубых. Там она намеренно подставила себя мощному северному ветру, и он понес ее запах на юг. Дальше оставалось только ждать. Правда, она думала, что все произойдет несколько позже.

– Они тебе знакомы? – спросила Астерина, удивившись, что Манона пристально всматривается в лица убитых Желтоногих.

Невдалеке драконы отряда Тринадцати неутомимо махали крыльями, заметая снегом туши погибших сородичей.

– Нет. Ни одна.

В крошанский лагерь они вернулись, когда начало светать. Местные ведьмы, еще вчера готовые испепелить их взглядами, сегодня лишь напряженно следили за ними. Тех, чьи руки потянулись к оружию, было совсем мало. Манона с Астериной шли к главному очагу лагеря – большой яме, окаймленной камнями. То был очаг Гленнис.

Старуха стояла возле самой кромки и грела морщинистые руки, с которых не успела смыть кровь. Невдалеке сидел Дорин. Его сапфировые глаза сердито блеснули, встретившись с глазами Маноны.

Не сейчас. Ее разговор с адарланским королем подождет.

Манона остановилась в нескольких шагах от Гленнис. Ведьмы отряда Тринадцати тоже остановились, не решаясь подходить ближе. Вокруг очага стояло пять шатров. На огне кипел котел. Крошанки продолжали восстанавливать лагерь и ухаживать за ранеными, успевая поглядывать на Железнозубых.