А что же на северном его окончании, упиравшемся в город Вордингборг? В 6.15 утра на крохотном островке Маснеде в проливе между Фальстером и Зеландией опустились на парашютах два взвода под командованием гауптмана Герике. Датчане их даже не заметили. Немцы, опустившись у железнодорожной насыпи, даже не стали распаковывать контейнеры с оружием (тогда автоматы, пулеметы и более тяжелое оружие сбрасывали отдельно от людей, а парашютисты приземлялись лишь с ножами и пистолетами). С пистолетами в руках немецкие десантники лихо кинулись к бетонированным куполам форта, защищавшего мост. Обезоружив испуганного часового, который даже выстрела в воздух не дал, люди Герике ворвались в форт. (Каюс Беккер. «Люфтваффе: рабочая высота 4000 метров» — Смоленск, «Русич», 2004 г., с. 122-123).

Обезоружив гарнизон форта, Герике велел половине своих людей взять солдатские велосипеды датчан и катить по мосту на север — брать Вордингборг. Но как только парашютисты на велосипедах появились на мосту, как увидели, что с юга по нему едут немецкие пехотинцы. То были бойцы полковника Бука, который что есть духу гнали по мосту на Вординборг. Присоединившись к пехотинцам, немецкие парашютисты ворвались в еще толком не проснувшийся город. Вся операция по установлению контроля над трассой между Гесером и Вордингборгом заняла около часа.

А захват самого Копенгагена? Это же цирк! Нужно было занять ключевые точки датской столицы очень быстро, в зародыше подавив всякую мысль о сопротивлении. Для этого гитлеровцы решили ввести в порт Копенгагена пассажирское судно «Ганзештадт Данциг» с батальоном солдат на борту и с ходу захватить городскую цитадель, господствующую над гаванью, дабы мигом превратить ее в командный пункт для действий десанта, заодно захватив и городскую радиостанцию — не только для того, чтобы держать связь с Берлином и войсками, но и для психологического подавления датчан.

Как видите, немцы собрались взять большой город всего одним батальоном — так же, как и генерал Грачев похвалялся занять Грозный в декабре 1994-го. Но, в отличие от «россиянца» Грачева, немцы перед этим все продумали и тщательно подготовились к операции. Во-первых, они не кричали об этом заранее, как Грачев и не волоклись к столице несколько дней, как ельцинская армия в Чечне поздней осенью 1994-го. Они решили ворваться в Копенгаген неожиданно. А, во-вторых, они не поленились провести тщательную разведку. Но ее данных оказалось недостаточно. Немцы к началу апреля 1940 года не знали точно положения в районе порта и цитадели. Россиянских генералов-дебилов подобный недостаток сведений перед грозненской операцией не остановил. А вот командир немецкого батальона майор Глейн решил провести разведку сам. 4 апреля он, переодевшись в обычного штатского туриста, сел на рейсовый самолет авиакомпании «Люфтганза» и в девять вечера прилетел в Копенгаген.

«…В тот же вечер Глейн тщательно осмотрел пристань и подходы к ней. Какой-то полицейский заинтересовался им и спросил, что он делает в порту. Майор ответил, что заблудился. Его проводили до ближайшей остановки автобуса. Как только полицейский удалился, Глейн снова вернулся в порт, чтобы получше изучить дорогу. В гостиницу он явился в половине второго ночи. В 8 часов утра Глейн снова оказался в порту. Затем он прошел в цитадель, миновав охрану. Вот как он описывал свои похождения:

«Чтобы не возбуждать подозрений, я сначала направился в сторону церкви. Подойдя туда, я убедился, что она заперта. Проходивший мимо датский сержант спросил меня, не собираюсь ли я осмотреть церковь. Когда я ответил утвердительно, он сказал, что она открывается только по воскресеньям. Завязав разговор, я попросил сержанта показать мне еще какие-нибудь реликвии в этой старинной цитадели и рассказать о них. Тот любезно согласился. Для начала он предложил зайти в войсковую лавку. Там за кружкой пива сержант рассказал мне кое-что о крепости, ее гарнизоне и значении. После того, как мы выпили еще несколько кружек пива, он показал мне помещения командного состава, здания военных учреждений, телефонную станцию, расположение караульных постов и старинных ворот у северного и южного входов. Осмотрев все то, что представляло для меня интерес, я распростился с сержантом».

После полудня 5 апреля майор Глейн вылетел обратно в Берлин…» (Л. де Йонг, указ. соч., с. 261-262).

Вот так работали немцы, читатели. А наши дуболомы даже не смогли заслать в Грозный 1994-го даже разведку под видом теле- и прочих журналистов, якобы сочувствующих делу «великой Ичкерии».

Но Глейн был не единственным, кто совершил доразведку цели. 7 апреля в Копенгаген прилетел «культурный атташе немецкого посольства» — генерал-майор Химер, начальник штаба генерала Каупиша, командующего немецким вторжением в Данию. 8 апреля Химер вместе с военно-воздушным атташе немецкого посольства подполковником Петерсеном побывал в гавани и смог вызнать, что два корабля вот-вот уйдут в море от портовых стенок, а потому немцам будет куда причалить. Химер определил место десанта — пирс Лангелиние. И тут же стал ломать голову: ведь с этого причала надо переправить тяжелую армейскую радиостанцию в цитадель. С пассажирского судна быстро грузовик ведь не выгрузишь. А скорость операции решала в данном случае все.

Химер вызвал к себе немца, жившего в Копенгагене — отставного офицера Циммермана. Мол, товарищ Циммерман, завтра в четыре утра в порт придет немецкое судно, с которого надо принять несколько увесистых ящичков. Надо бы ждать груза на грузовике — и пулей потом доставить эти ящики по указанному адресу. Не найдется ли у вас, господин Циммерман, четырех надежных членов нацистской партии тут, в Копенгагене. Отставник с гордостью кивнул. А как же! Найдутся надежные ребята! Тогда Химер дал следующие инструкции: после принятия груза один человек должен побежать к расположенным недалеко артиллерийским казармам датчан и поглядеть, не подняли ли там тревогу. Если подняли, то пусть посланец позвонит атташе Петерсену. Грузовик же немедленно должен ехать по указанному адресу. Если по пути его попытается остановить полицейский патруль, то последний следовало уничтожить.

Циммерман нашел надежных людей, связавшись с лидером датских нацистов Шефером. Успокоенный начштаба Химер отправился в посольство. Один из четверых товарищей Циммермана работал шофером в немецкой фирме. Без всякого спросу он пригнал оттуда грузовичок и в условленное время прибыл в порт. Циммерман и его помощники не спрашивали, зачем их об этом попросили — но догадывались. Они вздохнули с облегчением, когда увидели, как в 4.20 утра к причалу подошел немецкий пароход, с которого на пирс стали соскакивать вооруженные люди.

Да, то был пароход «Данциг». Он внаглую, без всякого прикрытия и разрешения, вошел в гавань. Впереди него шел ледокол «Штеттин». Вход в порт прикрывал датский форт. С него незнакомый корабль осветили прожектором и даже собирались дать предупредительный выстрел, но из-за каких-то неполадок не смогли зарядить орудия.

Пять минут спустя после причаливания «Данцига» немцы захватили таможню и полицейский участок. Они бросились к северным воротам городской цитадели. Заперты! Немцы их взорвали. Южные ворота вообще стояли открытыми. Гитлеровцы ворвались в старую крепость сразу по двум входам, уничтожили караулы и овладели телефонной станцией. Ошеломленный гарнизон согнали в подвалы форта и там заперли. Скоро сюда же угодили начальник Генштаба и министр внутренних дел Дании, которых немцы схватили где-то на улице. Единственное, что смогли сделать датчане — так только организовать слабую контратаку силами охраны королевского дворца Амалиенборг, но немцы без труда отбили это поползновение «комнатных солдат».