– Значит, этот самый Кругликов и есть ваш будущий тесть?

– Этого не будет никогда. – Шрам на лице Пименова побагровел. – Теперь я знаю, на что способен Степан Петрович, и буду готов.

– А почему вы просто не сменили фотографа, почему вытаскивали моего брата? Ведь упущено драгоценное время!

– Во-первых, ваш брат действительно лучший, а во-вторых – в том, что с ним произошло, есть немалая доля моей вины. Олега ведь не просто ограбили, его хотели убить. Или, в крайнем случае, искалечить. Теперь по существу, Варя.

– По существу чего? – ненависть к неизвестному мне типу, готовому ради выгодного брака своей б…ой дочушки убивать, вытеснила все остальные чувства. А заодно – и память.

– Итак, есть очень талантливый фотограф, но при этом совершенно безалаберный и неорганизованный человек Олег Ярцев. У меня с господином Ярцевым контракт на внушительную сумму, но гарантий, что упомянутый господин не вляпается в очередную глупость, у меня нет. А гарантии мне нужны. И я предлагаю вам, Варя, стать личным секретарем, компаньоном вашего брата, сопровождая его во всех поездках и не позволяя ему отвлекаться на ерунду. Гонорар – сто тысяч долларов. Причем в вашем случае – независимо от результата.

Бли-и-ин, хреново-то как! И фига она вчера так нажралась? Хотя нет, от обычного ужора так не выворачивает, а значит, еще и косячок употребила. Если папанька узнает, вони будет!

Альбину аж перекосило от такой перспективы. От чего ее физиономия, и в лучшее время не являвшаяся эталоном красоты, окончательно утратила человеческие черты. Больше всего это опухшее нечто напоминало сейчас чан со свинскими помоями. Остатки боевой раскраски придавали особую пикантность месиву.

Ну а смрад, старательно укутавший прелестницу со всех сторон, придавал образу «Алюша Кругликова после пробуждения» завершенность.

Весьма впечатляющую завершенность, похоже. Во всяком случае, рядом вдруг послышался испуганный всхлип, а потом – характерные звуки, знаменующие срабатывание обратной перистальтики.

– Что за?.. – простонала Альбина, с трудом поворачивая чугунный нарост на шее, у нормальных людей именуемый головой. – Ты кто?

– М-мери, – проикала абсолютно голая взлохмаченная блондинка, чей цвет волос не был натуральным.

– И какого… Мери, ты блюешь в моей постели? Че вообще ты тут делаешь?

– Я… – продолжить у девицы не получилось, очередной спазм вывернул ее практически наизнанку.

– Эй, ты че…ла?! – Куча простыней, на которую пришелся последний залп, вдруг зашевелилась, и оттуда появилась опухшая физиономия длинноволосого парня. Тоже совершенно незнакомого. – Какого… ты меня облевала, сука?! Я тя щас… Ой, ё!

Это он Алюшу разглядел. И выражение лица, на котором испуг и отвращение с визгом отнимали друг у друга пальму первенства, мадемуазель Кругликовой не понравилось. Совсем.

А когда Альбине Кругликовой что-то не нравится, она сообщает об этом сразу. Причем доступным народу языком, которым девица (ха!) владела в совершенстве.

А если слова оказываются недостаточно убедительными, в качестве дополнительных аргументов Алюша применяет пинки, пендели, затрещины и зуботычины. Что, учитывая отнюдь не хрупкое телосложение, сороковой размер ноги и внушительные ладошки с пальчиками двадцать второго размера, окончательно убеждает собеседника, насколько он (она) был не прав.

И даже способное вогнать неподготовленного человека в транс зрелище здоровенной голой фурии, чьи силиконовые груди во время разборки напоминают свихнувшихся медуз, не мешает мадемуазель Кругликовой учить всяких недопырков жизни.

Что? Она только что всю ночь протрахалась с этими недопырками? И что с того? Это еще не повод терпеть их наглые выходки и особенно – реакцию на нее, Альбину! Вот если бы они попытались доставить гостеприимной хозяйке утреннее удовольствие, чтобы хоть немного облегчить отходняк, тогда все было бы чики-пуки. Может, даже денежку какую получили за старание. И завтраком накормили бы их.

Так нет же, одна блюет при виде недавней партнерши по траху, а второй рожу кривит!

В общем, через десять минут исцарапанные и избитые любовники были выброшены за дверь в том же виде, в каком проснулись. А еще через пять минут к ним прибыли их шмотки, подвергшиеся не меньшему надругательству. Мало того, что их порвали и искромсали ножницами, так еще ими и блевоту вытирали, похоже!

Понятно, что и парень, и девица попытались оказать сопротивление, но куда этим хилым завсегдатаям ночных клубов против здоровенной разъяренной бабищи из тех, что во времена Некрасова коней на скаку останавливали.

Когда Альбина только заселилась в купленный заботливым папенькой пентхауз в элитном жилом комплексе, от соседей начали поступать жалобы, почти каждую ночь вызывался наряд милиции, все это Степану Петровичу в конце концов надоело, и он в темпе провел ремонт, обеспечив квартире дочери звукоизоляцию ночного клуба. И не только самой квартире, но и тамбуру, ведущему на лестничную клетку и к лифтам.

Так что теперь визги, крики, отборный мат, грохот и стук – обычное, между прочим, завершение очередной оргии – соседей больше не беспокоили. Как и звуки самой оргии, что бы ни вытворяла Альбина со товарищи.

Вышвырнутая парочка еще какое-то время колготилась под дверью, выкрикивая угрозы и оскорбления. Но негостеприимная хозяйка их не слышала, она отмокала в ванной.

Однако ни ванна с ароматной морской солью, ни «Алказельцер» не помогли, состояние по-прежнему было хреновым. Голова раскалывалась, мутило и штормило на девять баллов.

«А говорят, что при беременности так девять месяцев продолжается. Да ну ее на…, эту беременность! Я спиногрызов терпеть не могу, при одном виде этих вечно срущихся уродцев тошнить начинает. Но это бы ладно, нанять кучу нянек, и проблема решена. Но как быть с девятью месяцами вынашивания? А папаньке на все плевать, ему, видите ли, нужен внук, в крайнем случае – внучка. Наследник, продолжатель рода Кругликовых! Тоже мне, род! Все предки, что со стороны матери, что со стороны папаньки, всю жизнь в земле проковырялись, деревня лапотная. Папанька первый из всей своей родни из навоза вырвался, в Институт нефти и газа поступил, причем сам. Голова у Степана Петровича варит, что есть то есть».

И женился грамотно, на засидевшейся в девках дочке председателя далекого сибирского колхоза, на землях которого геологи нашли нехилое нефтяное месторождение. Да, мамашка у нас не красавица, именно в нее у дочки носяра занимал пол-лица, за что Алю в школе дразнили Руль-бабой. И телосложением, и широкой костью Альбина тоже пошла в мать. А еще, к папанькиному огромному сожалению, полным отсутствием каких-либо способностей. Мамашка школу вообще со справкой окончила, и че? Зато слушается мужа беспрекословно, скандалов не закатывает, на всех папанькиных баб внимания не обращает. И ей, Альбине, мозги не… в отличие от папули.