с мусором, разгоняю ворон, пересекаю задний двор, выбегаю в переулок и, беспрестанно оглядываясь, выписываю разнообразные зигзаги до половины восьмого.

В семь сорок я вдруг понимаю, где нахожусь. Омэ-кайдо. Этот цирконитовый небоскреб – «Паноптикум». Прохожу еще немного по направлению к Синдзюку и оказываюсь на перекрестке с Кита-дори. Кафе «Юпитер». Утро уже раскочегарилось. Смотрю, сколько у меня денег. Если пройтись пешочком к Уэно, то хватит на подлодку до Кита-Сэндзю и на легкий завтрак. Такой легкий, что улетит, если чихнуть.

Кондиционер наполняет кафе «Юпитер» влажной прохладой. Я покупаю кофе и маффин с ананасом, сажусь у окна и рассматриваю свое призрачное отражение в стекле: двадцатилетний Эйдзи Миякэ – волосы свалялись от пота, весь провонял коноплей и креветочным сексом, а на кадыке – о ужас! – засос размером с Африку. Островной загар на лице завершил превращение в трутневые белила. Официантка с прекрасной шеей этим утром не работает – попадись я ей на глаза в таком виде, я бы взвыл, мгновенно состарился веков на девять, иссох и осыпался горкой перхоти и ногтей. Единственный, кроме меня, посетитель – женщина, изучающая модный журнал с арсеналом косметических средств. Я даю себе клятву больше никогда не прикасаться к женщинам, даже в мыслях. С удовольствием уминаю маффин и разглядываю телеэкран на здании Эн-эйч-кей. С пусковой установки стартует ракета, города охвачены огнем. Новая модель мобильника «Нокия». Министр иностранных дел заявляет, что мнимые зверства в Нанкине[74] во время Второй мировой – это измышления левых с целью подорвать патриотизм. Зиззи Хикару моет голову шампунем «Жемчужная река». Облепленные мухами скелеты подкрадываются к какому-то африканскому городу. «Нинтендо» с гордостью представляет «Универсальных солдат». Подросток, который угнал междугородный автобус и перерезал горло трем пассажирам, говорит, что сделал это, чтобы выделиться. Смотрю на несущийся мимо поток машин и вдруг слышу знакомое покашливание. Я и не заметил, как появился Лао-цзы. Он достает пачку «Парламента», но зажигалку, по всей видимости, потерял.

– Приветствую вас, Капитан.

Я протягиваю ему зажигалку.

– Доброе утро.

Он замечает мой засос, но ничего не говорит. Перед ним откидной экран для видеоигр величиной с книгу, по дизайну – явно из двадцать третьего века.

– Новенький «видбой-три» – картинка с разрешением десять тысяч по горизонтали и столько же по вертикали, четыре гигабайта, объемное звучание, чип с искусственным интеллектом «Сократ». Программное обеспечение выпустили только на прошлой неделе: «Виртуа сапиенс». Подарок моей невестки. – Лао-цзы ерзает на табуретке. – По совету докторов, чтобы я не впал в маразм.

Я передвигаю пепельницу так, чтобы она стояла между нами:

– Очень мило с ее стороны.

Лао-цзы стряхивает пепел.

– По-твоему, уговорить моего дебильного сына продать мои рисовые поля владельцу супермаркета – это мило? Где он, тот сыновий долг? Я переписал землю на этого недоумка, чтобы после моей смерти его не загрызли волки из налоговой, и на тебе! – Он тычет в машину. – Вот чем мне отплатили. Пойду продую шланг – в моем возрасте начинаешь страдать недержанием. Хочешь попробовать, пока меня нет?

Он придвигает «видбой-3» ко мне и отправляется в туалет. Я снимаю бейсболку, подключаюсь и нажимаю «ПУСК». Экран загорается.

Добро пожаловать в «Виртуа сапиенс»!

[все права защищены]

Я вижу, вы новый пользователь. Ваше онлайновое имя?

> эйдзи миякэ

Поздравляем с регистрацией в «Виртуа сапиенс», Эйдзи Миякэ. Вы уже никогда не будете одиноки. Пожалуйста, выберете категорию отношений. Друг, Враг, Незнакомец, Любовница, Родственник.

> родственник

О’кей, Эйдзи. С каким родственником вы хотите сегодня встретиться?

> с отцом, конечно же

Прошу прощения. Пожалуйста, не двигайтесь в течение трех секунд, я оцифрую ваше лицо.

Значок на экране мигает, и микрообъектив, вмонтированный в рамку экрана, вспыхивает красным.

О’кей. 

 А теперь замрите. Я регистрирую изображение вашей сетчатки.

Появляются стена, пол и потолок. Растровое изображение ковра стремительно затягивает пол. По стенам разворачиваются полосатые обои. Возникает окно с видом на цветущие сливы, трепещущие под весенней грозой. Дождевая завеса туманит стекло. Слышно, как тихо-тихо падают капли. В комнате полумрак. Слева появляется лампа, и от нее разливается уютный желтый свет. Под окном возникает прозрачный диван. Его закрашивают зигзагообразные штрихи. На диване сидит отец, закинув ступню правой ноги на левое колено, что смотрится круто, но вряд ли удобно. Программа наделила его моим носом и ртом, но челюсть сделала массивнее, а волосы – реже. Глаза у него – как у сумасшедшего ученого, который вот-вот откроет секрет господства над миром. Симметричные морщины. Он одет в черный домашний халат и сияет, будто только что принял ванну. Отец наклоняется в правую сторону экрана, где возникает ведерко для вина, вытаскивает из него бутылку и читает этикетку: «Шабли, 1993 год». Бодрый, отчетливый, ровный голос, как у диктора, который читает прогноз погоды. Он наливает себе бокал вина, картинно наслаждается букетом и вроде бы цедит сквозь сомкнутые губы. Подмигивает. Сверкает белозубой улыбкой:

– Добро пожаловать домой, сынок. А напомни-ка, сколько мы уже не виделись?

> на самом деле никогда

Его брови взлетают вверх.

– Так долго? Время летит стрелой! Сколько же новостей у нас накопилось, чтобы рассказать друг другу. Но мы с тобой отлично поладим. Расскажи, как у тебя со школой, сынок.

> я уже закончил школу. мне двадцать лет

Он потягивает вино, перекатывает его по языку, проводит рукой по волосам:

– Неужели, сынок? – Он наклоняется к разделяющему нас экрану.

Потрясающее разрешение! Я даже отшатываюсь от неожиданности.

– Значит, ты сейчас, должно быть, в университете. Где это ты – в кафетерии?

> я не стал подавать документы. нет ни денег, ни родителей, чтобы платить

Отец откидывается назад и ленивым жестом кладет руку на спинку дивана:

– Неужели, сынок? Какая жалость. Образование – прекрасная вещь. Так как же ты проводишь время?

> я рок-звезда

Его брови взлетают вверх.

– Правда, сынок? Рассказывай. Ты добился успеха, славы и богатства или ты просто один из миллионов, которые все еще ждут счастливого случая?

> и славы, и успеха. во всем мире

Он подмигивает и сверкает белозубой улыбкой:

– Я знаю, повстречать своего старика после стольких лет не очень-то просто, сын, но нет ничего лучше честности. Если ты такая звезда шоу-бизнеса, почему я ни разу не читал о тебе в журнале «Тайм»?

> я выступаю под псевдонимом, чтобы защитить свою частную жизнь