– Что?

– После того, как я прочитала досье. Работали под грабителей, но на самом деле это был обыск. И очень тщательный. Все перевернуто вверх дном. И потом меня сразу же навестил тот самый Рой Померанц. Помнишь его?

– Нет.

– Он долго работал в паре с Уикнером.

– А, припоминаю. Один из этих качков.

– Вот именно. Рой теперь старший детектив. Так вот, он вошел ко мне в офис, чего раньше никогда не делал. Он хотел знать, зачем мне понадобилось старое досье на Брэдфордов.

– И что ты ему сказала?

– Я придумала дурацкую историю насчет того, что изучаю старые методы расследования.

– И Померанц купился? – Майрон поморщился.

– Нет, он не купился, – огрызнулась Франсин. – Он бы с радостью прижал меня к стене и вытряс бы правду. Но побоялся. Сделал вид, что спрашивает для порядка, но видел бы ты его физиономию. Было впечатление, будто его вот-вот удар хватит. Заявил, что беспокоится о последствиях, поскольку, дескать, выборы на носу. Я без конца поддакивала, извинялась и поверила в его историю не больше, чем он в мою. Когда я ехала домой, то заметила хвост. Сегодня мне удалось улизнуть, и вот я здесь.

– И они разгромили твой дом?

– Угу. Работали профессионалы. – Франсин поднялась и подошла поближе. – Раз уж по твоей милости я залезла в ведро со змеями, не хочешь ли ты рассказать мне, за что я терплю все эти укусы?

Майрон в уме просчитал возможные варианты, но понял, что выбора у него нет. Ведь он втравил Франсин в эту историю. И она имела право знать правду.

– Ты утренние газеты читала? – спросил он.

– Да.

– Видела статью об убийстве Хораса Слотера?

– Да, – ответила Франсин, потом жестом попросила не перебивать ее. – Эта фамилия попадалась мне в досье. Только там речь шла о женщине. Горничной или что-то в этом роде. Она нашла тело.

– Анита Слотер. Жена Хораса.

Франсин слегка побледнела.

– О Господи, до чего же мне все это не нравится. Продолжай.

Майрон рассказал ей все от начала до конца. Когда он закончил, Франсин долго молча смотрела на полянку, где когда-то играла в травяной хоккей.

– Еще одно, – наконец произнесла она. – Не знаю, важно это или нет. Но на Аниту Слотер было совершено нападение, прежде чем разбилась Элизабет Брэдфорд.

Майрон отступил на шаг.

– Какое нападение?

– Там есть упоминание в отчете. Уикнер написал, что на Аните Слотер все еще были синяки после нападения.

– Когда это случилось?

– Не знаю. Больше там ничего не сказано.

– И как нам это выяснить?

– Возможно, в подвале есть отчет по этому поводу, – сказала она. – Но…

– Верно, ты не можешь больше рисковать.

Франсин взглянула на часы и подошла к нему.

– Мне еще до смены надо кое-что сделать.

– Будь осторожна, – попросил Майрон. – Считай, что твой телефон прослушивается, а в доме кругом «жучки». И что за тобой постоянный хвост. Если заметишь слежку, позвони мне по сотовому.

Франсин кивнула. Потом снова перевела взгляд на травяное поле.

– Школа, – тихо вымолвила она. – Ты по ней скучаешь когда-нибудь?

Майрон удивленно посмотрел на нее.

– Я тоже нет. – Франсин улыбнулась.

Когда он возвращался домой, зазвонил сотовый телефон.

– У меня есть информация по поводу кредитной карточки Слотера, – сообщил Уин. (До чего же обожает обмениваться любезностями. Еще и восьми утра не было.)

– Ты уже проснулся? – спросил Майрон.

– Господи, Майрон. – Уин помолчал. – Как ты догадался?

– Да нет, я имел в виду, что обычно ты поздно встаешь.

– Я еще не ложился.

– А. – Майрон едва не спросил, чем тот занимался, но вовремя спохватился. Подробностей о ночах Уина часто было лучше не знать.

– Только один расход за последние две недели, – сказал Уин. – В прошлый четверг Хорас воспользовался карточкой, чтобы расплатиться в гостинице «Холидей» в Ливингстоне.

Майрон покачал головой. Снова Ливингстон. За день до исчезновения Хораса.

– Сколько?

– Ровно двадцать шесть долларов.

Странная сумма.

– Спасибо.

Ливингстон. Хорас Слотер побывал в Ливингстоне. Майрон снова проиграл в уме теорию, возникшую у него прошлой ночью. Она выглядела все лучше и лучше.

Когда он приехал домой, Бренда уже приняла душ и переоделась. Волосы изумительной темной волной падали ей на плечи. От улыбки Бренды у него защемило сердце. Так захотелось ее обнять.

– Я звонила тете Мейбел, – сообщила она. – Люди собираются в ее доме.

– Я тебя подвезу.

Они распрощались с матерью. Та сурово предупредила, чтобы не смели разговаривать с полицией без адвоката. И чтобы пристегнули ремни безопасности.

– У тебя замечательные родители, – уже в машине заметила Бренда.

– Да, наверное.

– Тебе повезло.

Он кивнул.

Молчание.

– Я все жду, – промолвила Бренда, – когда кто-нибудь из нас заговорит о прошлой ночи.

Майрон улыбнулся.

– Я тоже.

– Я не хочу забывать.

– Я тоже не хочу.

– И что мы будем делать?

– Не знаю.

– Решительность, – заметила она. – Вот что мне нравится в мужчинах.

Он улыбнулся и свернул на Хобард-Гэп-роуд.

– Мне казалось, Уэст-Ориндж в другой стороне, – сказала Бренда.

– Мне тут надо кое-куда на минутку заскочить, если ты не возражаешь.

– Куда?

– В гостиницу «Холидей». Если верить кредитной карточке твоего отца, он там был в прошлый четверг. И в последний раз воспользовался карточкой. Мне кажется, Хорас там с кем-то выпивал или обедал.

– Откуда ты знаешь, что он там не ночевал?

– Счет был ровно двадцать шесть долларов. Слишком мало за номер и слишком много за обед на одного. К тому же цифра ровная. Никаких центов. Когда люди дают на чай, они обычно округляют. Скорее всего, он с кем-то обедал.

– И что ты собираешься делать?

Майрон слегка пожал плечами.

– У меня есть фотография Хораса из газеты. Хочу показать ее там и посмотреть, что из этого получится.

Они свернули на Десятое шоссе и въехали на стоянку у гостиницы. В каких-то двух милях отсюда был дом Майрона. Гостиница представляла собой типовой двухэтажный мотель. Последний раз Майрон был здесь года четыре назад. Приятель устраивал там мальчишник. Кто-то нанял чернокожую шлюху с вполне подходящим именем Дэнжер.[18]Та устроила для них «сексуальное шоу», в котором было больше извращений, чем эротики. Еще она раздавала всем визитки, где значилось: «Хочешь развлечься, позвони Дэнжер». Очень оригинально. Сейчас, вспомнив об этом, Майрон готов был поклясться, что на самом деле ее звали иначе.