Нетрудно представить, что первым умер Амори, бывший старше Изабеллы на 17 лет, а она не пережила его ухода.

Однако существует романтическая версия событий, согласно которой супруги умерли в один день от неизвестной причины. Быть может, это была инфекция, так легко распространявшаяся в жарком климате Палестины; может быть, с ними произошел несчастный случай. Разумеется, некоторые современники подозревали отравление. Но, в общем, хроники уделяли немного внимания событиям, которые не казались им ни героическими, ни судьбоносными.

Изабелла оставила управление принадлежавшими ей территориями своему сводному брату Жану Ибелину, которого очень любила и к семье которого, особенно двум племянникам, Балдуину и Балиану, была сильно привязана. Еще при жизни Амори Ибелины, родственники его жены и матери его сыновей Эшивы, занимали самые высокие посты на Кипре и в иерусалимском государстве. Мать Изабеллы, греческая принцесса Мария Комнина, овдовев второй раз со смертью Балиана Ибелина, пережила дочь на 12 лет и умерла только в 1217 г.

Королевство Иерусалимское принадлежало молодой Марии, дочери Изабеллы и Конрада Монферрата Тирского, супруге Жана де Бриенна.

Еще при жизни Изабеллы возникла необходимость срочно подыскать супруга юной королеве — ее рука и корона предназначались тому из европейских баронов, кто отправился бы воевать за наследие Иисуса Христа. Проблема поиска достойного жениха женщине, олицетворяющей корону Иерусалима, с неотвратимым постоянством вставала перед нобилями Святой земли. Тесно связанные менталитетом и родством с баронами Европы, они энергично вовлекали в свои матримониальные затеи западных принцев и королей.

Филипп-Август, к которому обратились за советом, предложил кандидатуру графа Жана Бриеннского. (По другим сведениям, имя де Бриенна назвал папа, а французский король не слишком обрадовался, что вассал его вассала станет королем в Святой земле.) В 1204 г. граф прославился храбростью при взятии франками Константинополя. Кроме того, имелись некие отдаленные родственные связи де Бриеннов с Иерусалимом.

Власть — это чудовищный соблазн. Жан согласился.

В 1205 г. бароны Иерусалима официально пригласили его принять корону Святого города вместе с рукой Марии Монферратской, законной наследницы иерусалимского престола. Папа немедленно дал свое благословение новому иерусалимскому королю.

Франкская Палестина постепенно теряла свое значение, мельчали герои. Не появилось и историка, равного Гильому Тирскому, поэтому никто с той живостью и образностью, которые были присущи только ему, не описал потомкам ни красоты и благонравия наследницы, ни суровой доблести ее жениха, ни пышности свадебных застолий. Скорее всего, Мария Монферратская воспитывалась у своей бабушки Марии Комнины в доме Ибелинов, знатнейших вельмож Заморья. Наверно, потому, что ее и Ибелинов связывало слишком тесное родство, никто из них не смог вступить с ней в брак и де-юре получить права на то, чем они владели де-факто: на власть в государстве.

По-видимому, родственники обсудили союз с де Бриенном в своем кругу и сочли его полезным. Согласия девушки не спрашивали, равно как и ее одобрения кандидатуры жениха. Иначе вряд ли юная принцесса по своей воле согласилась бы связать судьбу с мужчиной, разменявшим седьмой десяток. Во времена, когда жизнь была так коротка, старость наступала рано. Заботы о привлекательности не обременяли мужчин. Потный, немытый, нечесаный или лысый, с гнилыми зубами — поскольку единственной стоматологической операцией было нещадное их выдирание — мог ли привлечь и очаровать такой жених? Разумеется, не исключено, что Мария унаследовала покорность и мягкость матери, но ведь отцом ее был Конрад Моферратский!

После падения Иерусалима иерусалимские короли венчались на царство в Тире. После падения Тира — в Акре. В дальнейшем, когда Акру захватили мамелюки, центр христианства переместился в кипрскую Фамагусту — самый крупный и великолепный город Латинской Романии.

Не успел де Бриенн завершить свадебные торжества, последовавшие за коронацией, как ему пришлось защищать новообретенное королевство. В 1210 г. он даже торжественно вступил в Акру, но вовремя осознал, что сил на войну с мусульманами у латинского государства нет. Некоторое время новому королю пришлось воздерживаться от резких движений.

К нескрываемому разочарованию баронов Святой земли, брак иерусалимской королевы не принес ожидаемых плодов. Вместо принца, долгожданного наследника иерусалимского государства, на свет появилась девочка — Иоланта, затем вторая — Бланка. Рождение второй принцессы стоило жизни ее матери, да и сама девочка прожила недолго.

Бароны требовали от короля, которого сотворили сами, энергичных действий. И вот преемник Амори Лузиньянского, ожидаемый как спаситель палестинского государства, сам принужден был обратиться к Европе с просьбой о спасении.

Следующие 16 лет то, что осталось от Иерусалимского королевства, держалось лишь на скудной помощи из Европы и личной доблести и энергии пожилого рыцаря из Шампани. Дело осложнялось тем, что он не обладал реальной властью над остальными баронами, и против него существовала сильная оппозиция. Время от времени вспыхивали схватки между франками и мусульманами, но каждый раз удавалось восстановить шаткий и непрочный мир. Однако чем дольше длилось перемирие, тем более укреплял свое могущество в Азии и в Египте султан Альмерик Алалдил, и тем невероятнее казалась возможность хоть какого-то расширения владений христиан на Востоке.

Король иерусалимский открыл в себе новую ипостась: верного и любящего супруга. После ранней смерти Марии он снова отправился под венец, на этот раз с представительницей богатой и знатной киликийской семьи — Эстефанией (Ритой) Лампронской, сеньорой Акры. Судьба вознаградила этот брак двумя сыновьями, Альфонсом и Людовиком, которые затем в разное время правили в Акре, получив права на это владение от матери.

Но Эстефания скончалась раньше мужа, оставив де Бриенна безутешным вдовцом. Опыт второго брака короля сулил возможность все-таки получить наследника иерусалимской короны мужского пола. Король Жан Бриеннский в том возрасте, когда его ровесники удалялись от дел и посвящали себя Богу, начал поиски новой жены. В 1224 г. он обрел ее в лице Беренгарии Кастильской, дочери Беренгарии Великой и племянницы Бланки, королевы французской. Совсем неприметная на фоне таких выдающихся женщин, как мать и тетка, Бсрснгария оказалась к тому же не столь плодовитой, как они: родила своему престарелому супругу лишь одного ребенка — дочь Марию. Было за что упрекнуть королеву-испанку! Так по крайней мере считали современники, словно бы забыв, что королю Жану перевалило за 70, и рождение принцессы — само по себе настоящее чудо.

Большой удачей бароны христианского Востока почитали устроенный папским престолом брак своей юной королевы Иоланты с германским императором Фридрихом II. Они надеялись, что император обрушит на неверных всю мощь немецкого оружия на суше, что его сицилийский флот блокирует мусульман с моря и бесчисленные отряды новых крестоносцев ринутся в бой, подобно пилигримам Первого крестового похода. И как же горько им пришлось разочароваться! Фридрих прибыл вскоре после кончины императрицы Иоланты и выступил как регент наследника иерусалимского престола, младенца-сына Конрада. «Вначале на словах он обещал наделать чудес… но отправил немедленно послов к вавилонскому султану для мирных переговоров… После долгих и тайных совещаний, не посоветовавшись ни с кем из туземцев, он объявил, что мир заключен», — с возмущением писал Матье Парижский.