— Что случилась, дорогая?

— Ничего, — ответила она, уклончиво пожимая плечами.

Бад хотел было расстаться с Мэрион у ее дверей, но волнение все сильнее овладевало им, и он попросил разрешения зайти. Кингшип уже лег. Они устроились в гостиной. Бад принес стаканы и сигареты, а Мэрион тем временем нашла подходящую музыкальную передачу по радио.

Его мать, сказала она, внушает ей большую симпатию. На что он ответил, что симпатия эта взаимная. Потом они заговорили о своей будущей жизни, и Бад, весь вечер бывший настороже, почувствовал, что, поднимая эту тему, Мэрион имела какую-то определенную цель. Разговор постепенно перешел на детей.

— У нас их будет двое, — заявила Мэрион.

— А почему не трое… или четверо? — улыбнулся Бад.

— Нет, двое. Тогда один из них сможет поступить в Колумбийский университет, а другой в Колдуэлл.

Почему она вдруг заговорила о Колдуэлле? Может быть, это связано с Эллен?

— А если у нас будет всего один ребенок, — продолжала Мэрион, — то он будет учиться сначала в Колумбийском, а потом в Колдуэллском университете, или же в обратном порядке.

Она наклонилась к пепельнице и как-то особенно тщательно погасила сигарету.

Его перевод в Колдуэлл… Не об этом ли речь?

— Впрочем, нет, — снова заговорила Мэрион, преследуя свою мысль с необычным для нее упорством. — Это было бы нехорошо. Переход из одного учебного заведения в другое мешает учебе, лишает уверенности.

— Не обязательно, — заметил Бад после небольшой паузы.

— Ты думаешь?

— Мне, например, это нисколько не повредило.

— Но у тебя ведь не было подобного перехода.

— Был, и я рассказывал тебе об этом.

— Нет, нет, ты никогда не упоминал ничего подобного.

— Милая, но я уверен, что говорил тебе о том, как я перевелся из Стоддарда в Колдуэлл.

— Из Стоддарда! Университета, в котором училась Дороти!

— Я знаю. Эллен говорила мне.

— Но ты ведь не был с ней знаком, правда?

— Нет. Просто Эллен показала мне как-то ее фотографию, и я вспомнил, что мне случалось ее видеть. Я убежден, что говорил тебе об этом во время нашего разговора в саду музея.

— Я совершенно уверена, что нет!

— Послушай, ведь я провел два года в Стоддарде, а ты хочешь меня убедить, что я тебе не рассказывал об этом? Что я…

Мэрион закрыла ему рот поцелуем, страстно его обняла, упрекая себя за свои сомнения.

— Ну, я побежал, — сказал Бад через несколько минут, посмотрев на часы. — Хочу как следует выспаться в ожидании следующей недели. Тогда, я полагаю, у нас будет не слишком много времени для сна.

Выходит, Лео знает, что он учился в Стоддарде. Это неопасно… Пока… Но может причинить некоторые неприятности… Например, задержать их свадьбу. Впрочем, не следует преувеличивать. В конце концов, нет такого закона, который возбранял бы молодым людям искать девушек с хорошим приданым.

Но почему Лео так долго ждал, прежде чем начал наводить справки? Ну, конечно, заметка в «Таймс»… Один из друзей Лео мог сказать ему: «Мой сын учился с вашим будущим зятем в Стоддарде». И Лео делает свои выводы — Дороти, Эллен, а теперь и Мэрион. Обыкновенный охотник за приданым. Он сообщает Мэрион и между ними вспыхивает ссора.

Ах, если бы он рассказал о Стоддарде с самого начала! Но как он мог… Это было бы нелепо! Лео сразу заподозрил бы его и внушил Мэрион недоверие.

С другой стороны, ведь дальше подозрений дело не могло пойти. Лео не располагает никакими доказательствами знакомства Бада с Дороти. Конечно, старик может заняться расследованием… Кто-нибудь из студентов Стоддарда вдруг вспомнит, что видел их вместе на лекциях или в университетском саду. Правда, во время рождественских каникул большинство студентов уезжают.

До свадьбы всего четыре дня: вторник, среда, четверг, пятница… суббота. За это время ничего не произойдет. Потом, даже в худшем случае, если подозрения Кингшипа подтвердятся и ему удастся убедить Мэрион — а это маловероятно, — что Бада интересовали только деньги, какие он выставит требования? Предложит развод? Расторжение брака?

Может быть, удастся получить деньги… Сколько Лео согласится дать, чтобы вырвать дочь из когтей хищника? Надо думать, немало.

Но значительно меньше того, что в один прекрасный день достанется Мэрион.

Что ему следует выбрать? Хлеб сейчас или пирог в будущем?

Вернувшись к себе, он позвонил матери.

— Только что расстался с Мэрион. Надеюсь, я не разбудил тебя?

— Не имеет никакого значения, дорогой мой. О, Бад, она восхитительна! Прелестна!.. Я так рада за тебя!

— Спасибо, мама!

— А мистер Кингшип, какой изысканный джентльмен! Бад, — добавила она, понизив голос, — они, должно быть, очень, очень богаты…

— Да, вероятно.

— Этот дом… Можно подумать, что ты в кино! О Господи…

Он рассказал ей о квартире на Саттон-Террас, о предполагаемом посещении медеплавильного завода, где он познакомится со всеми отраслями производства…

Пожелав ей доброй ночи, он положил трубку и растянулся на постели, успокоенный. Лео и его подозрения? Чепуха! Все образуется.

Не забыть удостовериться в том, что часть денег положена на имя Мэрион…

10

В этот вечер Кингшип поздно работал, стараясь нагнать упущенное из-за рождественских праздников время. Домой он вернулся только в десять часов.

— Мисс Мэрион у себя? — спросил он у слуги, взявшего его пальто.

— Нет, мисс Мэрион ушла с мистером Корлисом, но собиралась рано вернуться… Мистер Деттвейлер ждет вас в гостиной.

— Деттвейлер?

— Его прислала мисс Ричардсон по поводу счетов.

— Деттвейлер? — повторил Кингшип, нахмурив брови и направляясь в гостиную.

— Добрый вечер, — любезно приветствовал его Гордон Гант, вставая с кресла, в котором он удобно расположился у камина.

— Я только сегодня просил мисс Ричардсон передать вам, что больше не приму вас, если вы снова появитесь, — закричал Кингшип, приходя в себя после неожиданности и сжимая кулаки. — Уходите! Мэрион может вернуться и…

— Улика номер один в деле Бада Корлиса! — воскликнул Гант, потрясая брошюрами, которые держал в обеих руках.

— Я категорически отказываюсь…

Но, как загипнотизированный, Кингшип уже сделал шаг вперед и взял брошюры из рук Ганта.

— Наше издание… — пробормотал он.

— Они принадлежат Баду Корлису, — пояснил Гант, — и лежали в шкатулке, которая до вчерашнего дня находилась в глубине шкафа, стоящего в одном скромном жилище города Менасет, штат Массачусетс… откуда я ее выкрал, — добавил он, приподнимая крышку металлической шкатулки и показывая Кингшипу четыре конверта из плотной бумаги.