Дрезденский кодекс подтвердил одну из самых удивительных особенностей древних американских цивилизаций: научная мысль здесь была подчинена исключительно религии. Майя знали колесо, но использовали его только при обрядах, а для транспортировки грузов предпочитали использовать спины несчастных рабов. Они разработали точнейшие математические алгоритмы (в том числе намного раньше Старого Света изобрели ноль), но пользовались ими только для расчёта религиозного календаря. Глубочайшие знания астрономии не привели к открытию мореплавания, а строительство не вызвало к жизни металлургию – в течение 3500 лет майя пользовались каменными топорами и ими же будут отбиваться от испанских мечей и алебард. Наконец, свою высокоразвитую письменность майя в хозяйстве почти не использовали и литературным творчеством пренебрегали. Сохранившиеся кодексы почти не рассказывают об истории и культуре народа, не содержат даже полноценных мифов – это лишь сжатый, как отрывной православный календарик, список священных дней, порядок жертвоприношений и праздников:

Как и вся Мезоамерика, майя поклонялись множеству богов, так что приносить жертвы требовалось буквально ежедневно. И это не всегда был безобидный «игуановый хлеб» (что бы это ни значило): в большинстве случаев как зловредные, так и добродушные божества требовали человеческой крови. Эксплуатируемый в современной литературе и кинематографе образ кровожадных индейских жрецов, проливающих кровавые реки, на самом деле не так уж далёк от исторической истины: и майя, и их соседи постоянно нуждались в притоке пленных ради того, чтобы обезглавливать, резать и топить их в честь Пернатого Змея, Шбаланке-Ягуара, Ицамны-Опоссума и других всемогущих небожителей. Часто ради пленных и велись войны между городами. А традиции строительства стен из человеческих голов и смертельно опасная игра в мяч, где победившую команду убивали (нашим футболистам в таком чемпионате бояться было бы нечего), известны по всему региону.

Сегодняшние культы смерти в мексиканской культуре выглядят скорее забавными играми. Но они родились из массовых ритуалов убийства в городах тольтеков, майя, ацтеков. Считается, что жертвоприношения сильно обескровили государства региона и ограничили их развитие, сделав всю Мезоамерику лёгкой добычей испанских конкистадоров. Не стоит забывать, что испанец Кортес сумел сокрушить могучую империю ацтеков только потому, что против них поднялись соседи, уставшие от постоянных ритуальных зверств.

Почему-то во все времена девственницам доставалось больше всех – в жертву их активно приносили на всех континентах, что не могло не стать хорошим стимулом для ранних браков. Но помимо календаря жертв и ритуалов, в Дрезденском кодексе лишь изредка проглядывают туманные очертания исторических событий. Иногда это воспоминания об иноземных нашествиях и великих правителях, о жизни которых мы подчас знаем только даты воцарения и смерти – зато, благодаря календарю, с точностью до дня. На счастье, книга снабжена многочисленными иллюстрациями, по которым можно судить о костюме, пище, орудиях, повседневном быте майя XII–XIII вв.

Дрезденский кодекс переведён на многие языки, но изучение его ещё только начинается. Несмотря на то, что современные языки семьи майя не так уж далеко ушли от языка кодекса, по сей день не существует полноценной книги о грамматике иероглифического письма майя. Каждый год приносит новые открытия, меняющие наше представление о языке и письменности этой уникальной культуры. Но загадкам майя ещё далеко до разрешения. В отличие от цивилизаций Азии и даже Африки, чьи наследники сохранили государственность, у мезоамериканской цивилизации не осталось преемников. В начале XVI в. на берега Мексики высадятся испанцы, которые начнут планомерное уничтожение древних обычаев. Епископ Диего де Ланда в 1562 г. своей рукой бросит в огонь 27 кодексов майя (не подозревая, что сохранившиеся 4 будут расшифрованы при помощи именно его книги «Сообщение о делах в Юкатане»). Уже к концу столетия большинство майя станут католиками – жертвоприношения исчезнут, но с ними канут в Лету и древняя культура, и иероглифическое письмо. А в 1697 г. последний город-государство майя Тайясаль будет завоёван испанцами, завершив эпоху великой мезоамериканской цивилизации.

• рождение прав человека

• истоки европейской парламентской демократии

• древнейший из остающихся в силе государственных законов

В 1199 г. на престол вступил самый неудачливый (а кто-то считает, что просто бестолковый) король в истории Англии. Иоанн или Джон, брат знаменитого Львиного Сердца, сумел за каких-то 15 лет проиграть несколько войн, рассориться как с аристократией, так и с рыцарским сословием и растерять все огромные владения Англии на континенте, заслужив в народе обидное прозвище «Безземельного». Но самой большой его ошибкой стал конфликт с римским Папой, влиятельным Иннокентием III, который за посягательства Иоанна на церковное имущество отлучил его от церкви и запретил священникам проводить любые службы на территории Англии.

Когда стало понятно, что новорожденные не могут быть крещены, пылающие страстью – сочетаться браком, а в домах по всему королевству множатся гробы с неотпетыми покойниками, чаша народного терпения вспенилась как добрый старый английский эль. Король написал Папе покаянное письмо и вернул церкви её привилегии, но было уже поздно. В мае 1215 г. мятежные бароны во главе ополчения заняли Лондон и разослали по стране указы о том, что король здесь больше не у дел. Спустя две недели в местечке Раннимед неподалёку от столицы Иоанн вынужден был вступить в переговоры со своими подданными, по итогам которых через четыре дня, 19 июня, была подписана Великая Хартия вольностей – один из самых знаменитых документов европейского права.

Как и всякий великий документ, попавший в школьные учебники, Великая Хартия за истекшие восемь веков обросла толстым слоем легенд. В массовой культуре она видится водоразделом между тёмным феодальным прошлым и современными демократическими свободами, но это не совсем так. Во-первых, хартия 1215 года не была первой – она во многом подтверждает статьи более ранней декларации, данной при вступлении на престол королём Генрихом I ещё в 1100 году. Собственно, именно за выполнение обещаний Генриха сражались бароны весной 1215 г., вынуждая Иоанна подписывать новую хартию. Не стала она и последней – уже очень скоро за ней последовали уточняющие хартии 1216 и 1225 годов, и последняя из них имела значительно более мощный эффект на формирование британского права. Да и хартией, если уж придираться к словам, подписанный Иоанном документ не являлся: на его обороте написано официальное название «Соглашение между королём и баронами», а латинское сочетание «Magna Carta», переведённое на русский как «Великая Хартия», буквально означает просто «Большая Бумага» – так её впоследствии стали называть для краткости.