Британские гуманитарии признавались мне: проблема отчасти заключается в том, что правительство при оценке заявок на гранты игнорирует гуманистические ценности; частные фонды оказываются более разборчивыми. И тем не менее ученые – вполне справедливо по-моему – полагают, что система подачи заявлений на гранты, отлично работающая в области естественных наук, остается непригодной для гуманитарной сферы и искажает задачи гуманитарного образования, поэтому они опасаются за будущее гуманитарных наук, зависящее от разрозненных и не обладающих большим влиянием благотворителей. Ситуация в Великобритании типична для современного положения дел в Европе в целом.

В Индии дискредитация гуманитарных наук началась уже давно, после того как Неру назвал естественные науки и экономику основой будущего страны. Несмотря на любовь к поэзии и литературе, пронизывающую все его политические выступления, Неру полагал, что эмоциональное и творческое восприятие должно уступить место естествознанию, и в Индии эти взгляды одержали верх[96]. Некоторые гуманитарные дисциплины теперь не существуют вовсе. Например, в индийских университетах нет такого учебного предмета, как сравнительное религиоведение и история религии. Преподавание других дисциплин, например, философии, долгое время оставалось неубедительным, поэтому эти дисциплины сегодня совершенно не востребованы и способные молодые люди не испытывают интереса к этим областям знания, ведь философия уже давно воспринимается как что-то канувшее в Лету и связанное с традиционной религией, а потому непопулярное. Престижными дисциплинами считаются естественные науки, инженерное дело и экономика, а также – в определенной степени – эмпирическая политология.

Самый высокий конкурс на поступление демонстрируют институты технологий и управления, которые предлагают лишь техническое образование (помимо недавно включенных в программу обязательных общеобразовательных курсов). Видный исследователь, индус по происхождению, работающий в моем университете и получивший образование в Индийском технологическом институте в Дели, описывал опыт своей учебы как «деобразование» (de-education), имея в виду, что внимание студентов сосредоточивается исключительно на получении предпрофессиональных навыков, при этом их отвращают от изучения независимых методов исследования. Более того, по его словам, подобная узкая специализация начинается задолго до вузов. Для поступления в технологический институт нужно успешно сдать общегосударственные экзамены, поэтому в такие институты приезжают учиться со всей страны. Большинство поступающих с детства были приучены к мысли о том, что целью образования является получение хорошей работы. Мысль же о том, что следует изучать предметы, способные воспитать человека как активного и мыслящего гражданина своей страны, никогда не приходила в голову таким людям. Как я уже говорила (и с этим согласны мои коллеги, специализирующиеся в области естественных наук), гуманитарные дисциплины, от изучения которых студенты на самом деле получают удовольствие, временно и частично восполняют узость специализации всего остального образования, однако, в силу общей структуры предлагаемых студентам стимулов, их воздействие редко сохраняется надолго.

А как же обстоят дела с междисциплинарным университетом, который был учрежден Тагором, само название которого – «Вишва-Бхарати» – отсылает ко всему миру? Этому университету не хватало средств для существования, и он обратился за помощью к государству. Ценой, которую пришлось заплатить за финансовую поддержку, стала потеря независимости, и университету пришлось отказаться от своей уникальной программы гуманитарных предметов. Сегодня это такой же университет, как и многие другие; к тому же качество предлагаемого в нем обучения не дотягивает до уровня большинства индийских университетов.

Пусть это и не имеет отношения к моей теме, однако я хочу заметить, что нам в США следует быть благодарными существующим в нашей стране традициям поощрения благотворительности в отношении гуманитарных наук, в силу чего возможна и финансовая поддержка гуманитарного образования. (Даже наиболее влиятельные американские государственные университеты, такие как Мичиганский или Калифорнийский, все в большей мере зависят от частных пожертвований.) Такая система сложилась без нашего участия и нашего осознанного выбора, однако нам следует радоваться тому, что она существует и все мы можем на нее положиться.

Сотрудники университета, где я работаю, например, не должны униженно отчитываться перед бюрократами, не испытывающими совершенно никакого сочувствия к нашей исследовательской работе. Напротив, мы отчитываемся перед состоятельными выпускниками нашего же университета, образовательные ценности которых во многом совпадают с нашими собственными, поскольку все эти люди, вне зависимости от того, чем они занимаются в жизни, умеют ценить то гуманитарное образование, которое получили. Им нравится игра ума, и они хотят, чтобы и другие люди могли ею наслаждаться. Любой иной стране было бы нелегко прийти к нашей системе образования: ведь основу американской системы образования составляют гуманитарные дисциплины, которые входят в программу младших курсов учебных заведений и предполагают внимательное отношение преподавателей к студентам (а именно это люди ценят и хотят передать грядущим поколениям), а также налоговые льготы для филантропов и давняя культура благотворительной деятельности. На создание подобной системы в другой стране ушло бы много лет. (Сегодня Великобритания предпринимает подобные попытки, однако не ясно, насколько успешными они окажутся.) Мы, американцы, можем быть благодарны за предоставленную нам счастливую возможность, хотя наши политические деятели вовсе не ценят гуманитарные науки больше, чем политические деятели в других странах мира.

Но даже и в США, стране, представляющейся надежным оплотом гуманитарного образования, возникают тревожные тенденции. У нас в Чикагском университете, например, предметом пылких дискуссий стали недавно переизданные брошюры для абитуриентов, проиллюстрированные только такими фотографиями, на которых студенты работают в идеально оснащенных лабораториях. Фотографий, на которых студент просто сидит и думает, в брошюре не оказалось. Во время экскурсий по кампусу группы обходят стороной традиционные бастионы гуманитарного образования и внимательно осматривают лишь зоны, имеющие отношение к медицине, естественным наукам и предпрофессиональной подготовке[97]. Очевидно, кто-то полагает, что наш университет покажется абитуриентам более привлекательным, если продемонстрировать, что он не уделяют слишком большое внимание философии, литературе, истории и прочим предметам, которые, согласно сложившейся традиции, всегда играли важную роль в учебной программе Чикагского университета.