Они дошли до Седьмой авеню, где тундру изрезали фаланги снегоочистителей, и зашагали дальше, к полупустому ресторану «Стэйдж-дели».

— В углу ваш братец, — сообщил официант, подошедший к столику с блокнотом и карандашом.

Энди посмотрел в угол — оттуда ему помахал другой Энди. Он помахал в ответ, Розмари тоже. Так же поступила и спутница второго Энди — Мэрилин Монро.

— Что будем заказывать? — спросил официант.

— Сандвичи с пастрами и пиво.

Энди жевал. Его очки были обращены к окну.

Розмари сняла свои очки и посмотрела на сына:

— Не хочешь поговорить?

Несколько секунд он молчал. Потом глубоко вздохнул, пожал плечами.

— Ирония судьбы, только и всего. — Очки повернулись к столу. Энди взял сандвич. — Я наконец нашел умную и сексуальную женщину, которая действительно предпочитает кромешную тьму, потому что не надо беречься от загара. Она говорит, что индианка никогда не позволит мужчине что-либо увидеть… Может, это правда, кто знает.

— Сомневаюсь, — проговорила Розмари. — Они очень открытые… по-моему.

— Во всяком случае, это будоражит воображение. Надев очки и оглядев блюдо, Розмари сказала:

— Мне все не съесть. Попрошу, чтоб завернули.

Сентрал-парк-саут уже расчистили, и движение перешло на вторую скорость: по серому месиву толщиной в фут пробирались немногочисленные легковушки. Розмари по пятам Энди шла вдоль блестящего сугроба.

— Что делаешь сегодня вечером?

— В полдевятого молитва в святом Патрике, — ответила Розмари. — Джо закажет для нас места. — Она поравнялась с сыном. — А ты чем намерен заняться?

— Пораньше завалюсь спать. Подустал в дороге. Впрочем, думаю, оно того стоило.

С вырубленной в снегу лесенки ему протянул руку почтальон, и вдвоем они помогли Розмари. Розмари и Энди поблагодарили почтальона.

— Правда, здорово! — сказал он.

— Спасибо, люблю тебя.

— Класс!

Они приблизились к парадному входу башни, кивнули швейцару (тот подмигнул в ответ), и Розмари первая вошла через вращающуюся дверь в людный вестибюль отеля, чьи мраморные просторы были испещрены зелеными ветвями и золотыми листьями. Между коридорными с багажом, мимо стойки портье, где бил баклуши шейх со своим окружением, через суматошную стайку маленьких француженок в школьной форме и россыпь апельсинов на полу (споткнулся официант с вазой) — к лифтам.

— Я заскочу в аптеку, — сказала Розмари. — А ты уверен, что тебе там ничего не нужно? — Она протянула ему пакет с деликатесами.

— Уверен. — Энди пинком отшвырнул апельсин. — Завтра часов в одиннадцать?

— Отлично.

— Я позвоню. — Клацнув очками, они поцеловали Друг друга в щеки.

— Счастливого Рождества, — сказали оба, улыбаясь одними губами.

Он направился в угол, к лифтам.

Она пошла в аптеку. Французские школьницы болтали у газетного лотка, сверкая бижутерией и расточая запах духов.

Розмари купила зубную пасту и фонарик, попросила доставить их в номер, затем прошла в глубь аптеки и поговорила с улыбчивым фармацевтом. Через минуту он отошел от прилавка.

Поблескивая очками, Розмари осмотрела аптеку, сняла очки и улыбнулась. Продавщица улыбнулась в ответ, поковыряла пальцем в ухе и поморщилась — в двери хлынули школьницы.

Вернулся фармацевт, протянул руку над прилавком.

— Всенощная?

— Да, Эл, вы угадали. Счастливого Рождества.

— Хватит полтаблетки, чтобы не уснуть три или четыре часа. Счастливого Рождества, Розмари.

— Привет, Розмари. Это Джо. Как придешь, позвони мне, ладно? У меня тут проблема.

Когда Розмари, выслушай автоответчик, перезвонила, выяснилось, что проблема связана с Мэри-Элизабст, двадцатитрехлетней дочерью Джо, которая вдруг оказалась лесбиянкой и переселилась к своей любовнице, разменявшей пятый десяток.

— Ронни вздумалось пригласить их на ужин, она у меня щедрая душа, особенно под Рождество. И они согласились. Поезда уже ходят. Если я не поеду, боюсь, Мэри-Элизабет подумает, что…

— Конечно, Джо, поезжай! — сказала Розмари. — Поезжай и ни о чем не беспокойся. Я рада, что вы побудете вместе.

— Да и я хочу с ней повидаться. В смысле, раз уж она живет с этой… Надо по крайней мере представление иметь…

— Джо, правда, я бы и сама тебе предложила ехать. Честное слово. Я давно не была в церкви — только перед комой, — и, пожалуй, даже лучше, если это будет… более личным. Езжай и не волнуйся. Я все понимаю и целиком тебя поддерживаю.

— Спасибо, Рози. Входи через парадную дверь на Пятьдесят первой, около Мэдисон. Там будет кто-нибудь со списком, достаточно назвать фамилию. А завтра когда встречаемся?

— К одиннадцати.

— Ну, пока. Еще раз спасибо.

Она осталась довольной вдвойне — потому что Джо повидается с семьей и потому что ей действительно хотелось пойти в одиночку. Разумеется, под личиной Гарбо.

До вторника она и не собиралась в церковь, а потом вдруг решила, где проведет канун Рождества. В соборе яблоку будет негде упасть, хотя в Рождество предусмотрены дополнительные службы, и ей не хотелось носить в церкви солнцезащитные очки, поэтому Розмари спросила Джо, не может ли он обеспечить сидячие места. Его она пригласила для приличия — чувствовала, что откажется. Набожности я нем не больше, чем в ней. Ведь оба развелись.

И потом, она все равно решила его бросить.

Бедный Джо. Оба они бедные, несчастные. Он прекрасно все понял и нашел еще меньше причин откладывать неизбежное — ведь каждый раз, когда они собирались провести ночь или уик-энд вместе, обязательно что-нибудь случалось и рушился план. Сначала вырубился свет в Дублине, затем загорелась гостиница в пригороде Белфаста, потом у Джо было защемление позвоночного нерва, и наконец, этот снегопад.

Казалось, где-то во вселенной некий злобный дух поставил себе единственной целью не допустить, чтобы они вместе легли в постель накануне Нового года.

Розмари позвонила братьям и сестрам, отослала последние рождественские подарки. Ее подарки для основного состава «БД» (вероятно, это Ковен Энди, но не пойман — не вор) подождут до завтра. А может, никогда не отправятся по назначению. Будущее покажет.

Шарф для Джуди так и лежал в фирменной упаковке «Гермеса» — Розмари не знала, что с ним делать. Может, взять себе? Шарф с индийским узором? Ха!

Она съела вторую половину сандвича с пастрами, сидя у окна, размышляя о том, как бы ей во всем разобраться, выстраивая мысли так, чтобы не тратить Его время попусту, допуская, что… Похоже, Ему предстоит сегодня хлопотная ночь.

Наверное, скелет Хатча переворачивается в «кафе для червей», как он выражался. Джуди-Элис тоже наверняка недовольна, хотя ей придется признать, что это своего рода «смещение к центру».