с ниххонским охотником мне лучше даже не открывать рот.

– Ну полно, – довольно усмехнулся Акихиро. – Вы весьма ловко движетесь, но практики в рукопашном бою вам не хватает.

Мужчины явно нашли общий язык, с упоением обсудив сначала вчерашнюю драку, потом прогулку по всем кабакам столицы. Отец предложил даль графу пару уроков, а тот с пугающим энтузиазмом согласился.

После завтрака родители, распрощавшись, покинули наш дом, а следом засобирался и Арман.

– По делам, – скупо ответил он на мой вопросительный взгляд.

Что ж, не смею мешать. Мне бы тоже сейчас в одиночестве подумать о произошедшем.

А вот интересно, “по делам” – это на сколько? Час, два? До вечера? Муж не вернулся, даже когда стемнело. Я надумала себе всякого, конечно, подозревая, что он просто мстит мне за вчерашнюю ночь. Наказывает.

Он не вернулся и к полуночи. Я не находила себе места. Металась по дому, выглядывала в окна. Могла бы – отправилась бы его искать. Попыталась лечь спать – все же было уже очень поздно, но даже глаз закрыть не могла. Головой я понимала, что ничего с Арманом случиться не могло: он в своём городе, в своей стране, он сильный здоровый мужчина, которого к тому же знают здесь в лицо. Он сам кого угодно обидит. Но глупое сердце рисовало картины одна страшнее другой. Где он, с кем он?

– Часто граф так задерживается? – спросила я у камердинера Армана, который тоже не спал – сложно уснуть с такой чокнутой хозяйкой.

– Случается, – дипломатично ответил тот.

– А он может не вернуться до утра? Или вообще... пропасть на нескольких дней?

– Хотите, я пошлю лакея его искать? – спросил пожилой мужчина, с жалостью глядя на меня. – Или вашего Макеши. Не так уж много мест, где может быть граф.

Я покачала головой, сцепив руки. Нет, только этого ещё не хватало! Чтобы все вокруг судачили, что герцогиня Шантор настолько озабочена верностью своего супруга, что следит за ним? Очень хочется послать Макеши. Разве что – тайно? Так, чтобы Арман не узнал?

Стыдно. Стыдно даже Макеши признаться в своих переживаниях. От отчаяния я схватила книгу, бросила её. Накинула стеганный халат и выскочила в сад в надежде, что ночной воздух остудит пылающую грудь. Замерла, сотрясаемая дрожью и стуча зубами, вернулась в дом. Забралась с ногами в кресло в гостиной, откуда было видно холл, закуталась в одеяло и, наконец, задремала, то и дело просыпаясь и прислушиваясь к тёмному дому. Тяжело быть нелюбимой, да, Ива? Отец тоже, бывало, пропадал ночами, но всегда говорил матери, где он и с кем. Не хотел, чтобы она волновалась. Арману же было откровенно плевать на мои чувства.

Входная дверь хлопнула уже под утро. Зашуршала одежда, скрипнул пол, зажегся газовый рожок. Я вскочила, кутаясь в одеяло, выбежала в коридор.

– Где вы были? – требовательно спросила я мужа.

Он смотрел на меня странным взглядом – не злым, не удивленным. Я не могла понять, что написано на его лице. Цел. Трезв.

– Почему вы не в постели? – наконец, спросил он.

– Где вы были всю ночь? – повторила я уже громче.

– У шлюх, конечно. У честных шлюх, которые честно берут деньги за своё постельное ремесло.

У меня перехватило дыхание, задрожали губы. Слезы, которые я старательно подавляла всю ночь, наполнили глаза. Арман нахмурился, разглядывая меня, а потом пожал плечами со вздохом:

– Успокойтесь, Иветта. Единственная женщина, с которой я вам изменял – это Виро. Я был на совещании по вопросам торговли.

– Ночью? – не поверила я.

– Его величество крайне работоспособен. А еще у него бессонница. Он нередко назначает совет поздним вечером. Не верите – спросите у Акихиро, он тоже там был.

– А зачем там вы? – сомневалась я. -– Какое отношение имеет морской адмирал к торговле?

– Самое прямое. Я лучше многих знаю обычаи Ниххона и Эльзании. Иветта, в отличие от Вазилевса, у меня нет бессонницы. Идите спать, и я пойду. И прекратите рыдать, ради всех богов, вот ещё выдумали!

– Я не рыдаю, – буркнула я, отворачиваясь. Слезы сами собой текли по лицу, вопреки моему желанию. – Я волновалась. В следующий раз извольте предупреждать, где вы.

– Семейная жизнь такая хлопотная, вы не находите? – усмехнулся Арман. – Не желаете ли развестись с таким легкомысленным супругом?

– Только после рождения сына, который унаследует мой титул, – резко ответила я. – Сделайте мне ребёнка, а потом идите на все четыре стороны.

– Не сегодня, нетерпеливая моя. Сегодня, кажется, ребёнка делали мне. В смысле, Вазилевс вытрахал мне весь мозг со своими планами.

Я слабо улыбнулась, а потом запахнула одеяло у себя на груди и прошлепала босыми ногами в спальню. Постель в неверном свете газового светильника показалась мне похожей на смертный одр – холодная, мрачная, донельзя одинокая. Вчера, когда он спал в моей спальне, здесь было гораздо уютнее. Стараясь не думать, что скажет на это Арман, кусая губы от волнения, я приоткрыла дверь в смежную спальню.

– Иветта? – сонно буркнул он. – Что ещё?

– Можно мне спать с вами? – робко шепнула я. – Холодно. И от волнения уснуть не могу.

– Черт с вами, спите где хотите. Только не приставайте ко мне.

Довольная полученным разрешением, я сбросила одеяло и тут же скользнула к нему в кровать. Обхватила ледяными ладонями горячее тело, прижалась к его спине. Он дернулся и зашипел от холода моих рук, развернулся, укладывая мою голову себе на грудь.

– Вы и в самом деле замёрзли, – констатировал он. – Давайте сюда ноги. Грейтесь, я тёплый. Не хватало ещё, чтобы вы простыли.

Я блаженно распласталась на нем, потирая ступнями о его волосатые лодыжки и едва не мурлыча от удовольствия. Провела пальцами по торсу, вдохнула его запах. Как рядом с ним хорошо… Как я его люблю...

Прикрыла глаза, желая только не заснуть, подольше наслаждаясь его теплом и силой, а он едва уловимо (я даже не уверена, что мне не показалось) поцеловал меня в волосы и шепнул:

– Простите меня, Ива. Я не думал, что вы будете так волноваться.

Его пальцы осторожно погладили меня по плечу, и я выдохнула. Буря внутри улеглась. Стало так тепло и спокойно, что я сама не заметила, как уснула.

Проснулась в одиночестве – но в его