В эту минуту в комнату вбежал Деми с безобразной жабой в одной руке и крупной бабочкой в другой.

– Я поймал их, Дэн, и прибежал, чтобы отдать тебе. Какие они хорошенькие, правда? – задыхаясь от усталости, выпалил Деми.

Дэн засмеялся, взглянув на жабу, и сказал, что ему некуда ее поместить, а от бабочки пришел в восторг и хотел немедленно посадить ее на булавку.

– Я не люблю смотреть, как мучаются бедные бабочки на булавках. Если уж ее нужно убить, так по крайней мере избавим ее от страданий, – сказала миссис Бэр, вынимая склянку с разведенной камфарой[17].

– Я знаю, как это делается, мистер Хайд всегда их так убивал. Но у меня не было камфары, и поэтому я хотел сразу посадить бабочку на булавку, – сказал Дэн и осторожно налил одну каплю на головку бабочки. Бледно-зеленые крылышки затрепетали и стали неподвижны.

Только Дэн успел закончить операцию, как Тедди закричал из соседней комнаты:

– Маленькие крабы убежали! А большой их всех ест!

Миссис Джо и Деми бросились на выручку. Тедди возбужденно подпрыгивал на стуле. Два маленьких краба пролезли между прутьями клетки, а внизу под ними разыгрывалась грустная, но в то же время забавная сцена.

Большой краб уселся в углубление, где раньше стояла чашечка попугая, и с самым хладнокровным видом поедал одного из своих родственников. Клешни этого несчастного были оборваны, а сам он лежал на спине. Большой краб держал его одной клешней около самого своего рта, как тарелку, а другой – отрывал кусочки и с аппетитом их уписывал. Время от времени он останавливался, поводил своими странными выпуклыми глазами и, высовывая тоненький язычок, облизывался так уморительно, что дети хохотали до слез.

Миссис Джо отнесла клетку к Дэну, чтобы и он мог посмотреть на это удивительное зрелище, а Деми поймал маленьких крабов и накрыл их перевернутой вверх дном мыльницей.

– Придется выпустить их на волю, – с сожалением сказал Дэн. – Я не смогу ухаживать за ними.

– Я позабочусь о них, если ты скажешь мне, что нужно делать, а жить они могут вместе с моими черепахами, – предложил Деми, которому крабы показались еще интереснее его любимых черепах.

Дэн объяснил ему, что требуется для крабов, и Деми унес их в новый дом, к новым соседям.

– Какой он добрый! – сказал Дэн, осторожно сажая бабочку на булавку и думая о том, что Деми пришлось отказаться от прогулки, чтобы принести ее.

– Он и должен быть добрым, – сказала миссис Джо, – чтобы сделать его таким, потребовалось немало труда.

– У него есть родные, которые учили его хорошему и помогали ему. А у меня не было никого, – грустно сказал Дэн, вспомнив, каким заброшенным ребенком был он сам.

– Я знаю это, мой милый, а потому и требую от тебя меньше, чем от Деми, хотя он моложе тебя. Теперь мы будем помогать тебе всем чем можем, и я постараюсь научить тебя помогать самому себе. Ты не забыл, что говорил папа Бэр, когда ты в первый раз пришел к нам, как он советовал тебе стараться стать хорошим мальчиком и просить помощи у Бога?

– Нет, мэм, не забыл, – прошептал Дэн.

– А ты пробовал последовать его совету?

– Нет, мэм, – еще тише промолвил Дэн.

– А ты можешь делать это каждый вечер – ради меня?

– Да, мэм.

– Ну что ж, я полагаюсь на тебя. А теперь не хочешь ли прочитать рассказ о мальчике, который тоже повредил ногу, только еще серьезнее, чем ты, но, несмотря на это, мужественно переносил свои страдания?

Она подала ему книжку, озаглавленную «Крофтонские мальчики»[18], и ушла, но время от времени все-таки заходила к нему, чтобы он не чувствовал себя одиноким.

Дэн не любил читать, но этот рассказ так увлек его, что он не заметил, как прошло время, и удивился, когда дети вернулись домой. Дэйзи принесла ему букет полевых цветов, а Нэн настояла, чтобы ей позволили подать ему ужин. Дверь в столовую была отворена, и Дэн видел сидевших за столом мальчиков, которые дружески кивали ему, уплетая хлеб с маслом.

Мистер Бэр рано отнес его в постель, а Тедди, ложившийся спать одновременно с курами, пришел в ночной рубашонке пожелать ему спокойной ночи.

– Я хочу прочитать мою молитву у Дэнни. Можно? – спросил он родителей.

И когда мама позволила, Тедди встал на колени около постели Дэна и, сложив свои пухленькие ручки, проговорил:

– Боже, благослови всех и помоги мне вырасти хорошим!

Потом миссис Бэр взяла его на руки, и он с улыбкой закрыл свои сонные глазки.

Когда дети, пропев вечерний гимн, разошлись по своим спальням и дом затих, Дэн еще не спал. Он лежал с широко открытыми глазами и думал.

Новые мысли теснились у него в голове, новые надежды пробуждались в его душе. И, с горячим желанием исполнить свое первое обещание, Дэн сложил руки и благоговейно повторил коротенькую молитву Тедди:

– Боже, благослови всех и помоги мне вырасти хорошим!

В течение недели Дэна переносили с постели на диван и обратно, и эта неделя показалась ему очень длинной и тяжелой. Нога его временами сильно болела, и долгие дни протекали тоскливо. Стояла прекрасная погода; живого, деятельного мальчика тянуло на волю, и ему было трудно переносить свое заключение. Но Дэн изо всех сил старался быть терпеливым, и все, кто чем мог, помогали ему.

Наконец в субботу утром доктор, к величайшей радости Дэна, сказал:

– С его ногой дело идет лучше, чем я ожидал. Дайте мальчику сегодня после обеда костыль, и пусть он немножко походит по комнате.

– Ура! – закричал Нэт и побежал сообщить хорошую новость товарищам.

После обеда все собрались посмотреть, как будет ходить Дэн. Он несколько раз прошелся взад и вперед по залу, а потом сел на крыльце, где устроили что-то вроде торжественного приема.

Дэна глубоко тронуло участие, с каким все относились к нему, и его лицо все больше светлело. Мальчики то и дело подходили к нему, девочки суетились вокруг него с подушками и стульями, а Тедди ухаживал за ним, как будто он был настолько слаб, что ничего не мог делать сам.

Дети стояли и сидели на ступеньках около Дэна, когда около ворот остановился экипаж. Кто-то замахал оттуда шляпой, и Роб с криком: «Дядя Тедди! Дядя Тедди!» со всех ног бросился бежать по аллее. Все, кроме Дэна, тоже побежали, перегоняя друг друга, к воротам, потому что каждому хотелось первым их отворить. Через минуту экипаж, окруженный толпой детей, покатился по аллее. В нем сидел дядя Тедди, держа на коленях свою маленькую дочку Бесс.