дважды навернулся, пока у боярской телеги слетело колесо… Сами понимаете, живём в сплошном невезении. Лихо — оно демократично, достается всем.

Дьяк Филимон Груздев рвался присутствовать в качестве секретаря, но был отклонён с редким единодушием. Государь сидел на коленях в углу своего кабинета на чистеньком татами и что-то выстукивал холёными ногтями по узорчатой гарде японского меча. Старый боярин сурово устроился на крепком русском табурете, если он и неодобрительно относился к гороховским закидонам, то сверх меры этого не демонстрировал. Я чуть хрипловато из-за побаливающей шеи (неприятно, когда тебя душат!) бегло доложил им всё: о раненом пограничнике и лично увиденных вдали свидетельствах факта приближения противника.

— Что скажешь, боярин? — выгнул левую бровушку Горох.

— Словам участкового верить надобно, — после минутного раздумья кивнул Кашкин. — Знаю, хоть и многим родам древним, многим холопам твоим служба его милицейская поперёк горла стоит, но я за сыскного воеводу головой поручусь! Гонца пограничного нам бы самим допросить следовало, а до той поры народ зря не поднимать.

— В каком смысле «зря»?! — не выдержал я. — Судя по дымам на горизонте и одному добравшемуся герою, там все приграничные заставы смело начисто! Шамаханы идут развёрнутым маршем, надо объявлять всеобщую мобилизацию!

Опытный царедворец бросил на меня укоризненный взгляд и, разгладив бороду, продолжил:

— Набатом да криками только панику лишнюю поднимешь. Нам, чтоб людей за стены упрятать, и одного дня предостаточно. Думаю, лучше б сей же час всем войскам нашим смотр устроить, порох да пушки проверить. Небось не в первый раз нам супостатов от ворот столичных гнать. Бог даст, управимся.

Я пожал плечами. Если смотреть в этом разрезе, то старый боярин, безусловно, прав. Я в Лукошкине без году неделя, а они тут поколениями жили, не одну войну пережили, у них военного опыта больше. И всё-таки…

— А теперь ты говори, Никита Иванович, — ободряюще подмигнул мне надёжа-государь. — По лицу вижу, тревожит тебя что-то… Али не веришь, что погоним басурманина?

— Да верю я вам обоим. По совести говоря, у меня в отличие от вас вообще нет опыта ведения открытых боевых действий. Меня беспокоит другое… Нападение шамаханов явно неслучайно, а мы все знаем, кто стоит за их набегами. Значит ли это, что и к факту появления в городе Лиха Одноглазого приложил руку всё тот же гражданин Бессмертный? Если дальнейшее расследование покажет, что это именно так, то мы обречены вести войну на два фронта. Внешне — против шамаханов и внутри города — против Лиха.

— Так в чём беда-то? Поди, и похуже бывало…

— Беда в том, что мы не знаем, КАК воевать с Лихом. Баба-яга говорила о бесперспективности обычных мер пресечения. Сила невезения будет расти пропорционально нашим попыткам давления на него. Мы слишком мало знаем о природе этого существа…

— Ну вот и узнай! — повысил голос Горох. — Врага от стен отгонять — наша забота, в том мне и стрельцы, и дружина, и бояре, и народ помощниками станут. А вот Лихо остановить — задача внутренняя, милицейская. Коли помощь нужна — скажи, нет — так иди и трудись, участковый.

Всё верно. Я козырнул и развернулся на выход. Лишних вопросов не было, единственная проблема, в которой мне могли бы помочь… А это идея!

— Прошу прощения, вы сами только что предложили мне помощь. Это ещё в силе?

— Проси чего пожелаешь!

— Супругу вашу законную заберите из отделения, — вежливо попросил я и, предчувствуя, что государь сейчас пойдёт пятнами, быстро добавил: — Ну её к богу, зачем нам в слаженном коллективе матушка царица? Человек она, конечно, хороший, исполнительный, и как к посудомойке к ней претензий нет! Но что люди скажут? Да и вам бы, честно говоря, давно помириться следовало. Ссора-то глупейшая…

— Она… она… тебе… вам там рассказать посмела?!!

Я понял, что, если продолжу в том же духе, царя хватит удар, но отступать уже было некуда. Счастливый боярин Кашкин оттопырил оба уха, чтоб лучше слышать, а у меня оставалось примерно три минуты на всё про всё — высказаться, выпрыгнуть за дверь, припереть её чем-нибудь тяжёлым и удрать, не дожидаясь второго повешения.

— Вы поссорились с любимой женой из-за неверного прочтения дурацкой книжки! Эти китайско-индусско-японские эротические трактаты никогда не говорят по-людски, что и как надо делать. Бедняжка плакалась Яге, что вы требовали у неё ночью какую-то птичку?!!

— Позу жаворонка… — еле слышно пискнул царь.

— Я так и понял, но она-то хотела любви! Простой, человеческой, внятной любви, а не навороченных изысков в перьях, цепях и кожаном белье!

— Тьфу, мерзость какая, — радостно поддержал старик Кашкин. — Жги дальше, участковый, режь правду-матку!

— Да в принципе, как у вас что складывается в личном плане — дело интимное, но зачем унижать хорошую женщину в необразованности?! Просветили бы её, она и сама была бы рада. Когда вместе и без обид, тут вам и «взлетающий жаворонок», и «качающийся козодой», и «чайка враскорячку», и… что я пропустил?

— Позу «утешься с лебедем в банной лохани на боку», — припомнил Горох, но тут же поправился: — На кол посажу за одни намёки…

— А всё отделение в Сибирь как потенциальных свидетелей? И царицу тоже с нами по этапу кандалами греметь отправите?! Война на носу! Все за мирный быт, за жён и детей биться станут, а вы за кого? За орнитологический бред психованного монаха об однополой любви?!!

— Тьфу, чего ещё пакостники узкоглазые удумали, — воодушевлённо захлопал в ладоши боярин. — А давайте я эту книженцию на заседание нашей думы отнесу — вот уж наплюёшься всем миром…

И с этим вполне радужным предложением я бы, кстати, охотно согласился. Но увы…

Моё время вышло, государь окончательно потерял самоконтроль и, одним прыжком вскочив на ноги, попытался выхватить из ножен подаренную катану. Видимо, наиграться он с ней толком не успел, с русской саблей ему было бы куда сподручней. Узкое лезвие клинка неровно пошло из ножен, задралось вверх, а потом, косо выскользнув, вообще распахало широкий пояс на кимоно, и наш багряный царь едва не хряпнулся носом в свежевосстановленный японский садик. Таким образом, я не просто ушёл, а удалился гордо, с достоинством, без спешки, уверенной походкой настоящего самурая! Вот по лестнице вниз бежал уже очень быстро, сами понимаете, судьбу дважды не искушают…

* * *

До отделения добрался спокойно. Пару раз останавливали некоторые горожане, но только чтоб уточнить судьбу принятых заявлений. «Все бумаги в работе, ни одна жалоба не проигнорирована, никто не забыт, к концу недели можно зайти к нам за результатами». Как вы понимаете, я и не