жизнь. Уехал от греха подальше в Лондон. Пропал с глаз и демократов-либералов, и лидеров преступных группировок, и своих бывших коллег из госбезопасности, которые всерьез заинтересовались его криминальной деятельностью.

Пробыл Падлов в Туманном Альбионе около года, а вернулся в Москву еще более богатым, чем был. Откуда деньги, дом на Рублевке, дорогой «Лексус», красивые модельные девушки и все остальные атрибуты роскошной жизни? Это хотели бы знать многие. Но, видимо, Падлов прихватил из Англии и значительную долю ее тумана, окутавшего всю его последующую жизнь. Теперь он вращался в высших слоях российской атмосферы и был вхож в высокие кабинеты. Среди его знакомых числились крупные бизнесмены, политические фигуры, деятели культуры, банкиры, главные редактора газет и журналов. Выгодно женившись на дочери одного из руководителей «Промстройбанка», он еще больше укрепил своей имущественное положение и могущество.

Грачев, которому год назад было поручено взять Падлова в разработку, считал, что в Лондоне он просто предложил свои услуги британской МИ-6. Вот от этого-то и произошла с ним столь чудесная метаморфоза. Мало ли таких изменников вышло из «шинели Дзержинского»? Наглядный пример перед глазами — генерал Калугин. Но все это еще надо было доказать и обосновать.

Поэтому-то Грачев и заинтересовался связью Житникова и Падлова. Вполне возможно, что этот бывший подполковник занимается сейчас в Москве вербовкой все новых и новых агентов для МИ-6. А вероятнее всего, что он сам был завербован британскими спецслужбами еще в годы Советской власти. В КГБ был «кротом», а после путча его «активировали».

Грачеву не терпелось продолжить разговор-допрос Житникова. А тот, оказывается, тоже не спал всю ночь. Ходил по одиночной камере, присаживался за столик и писал. Потом вновь поднимался и бродил из угла в угол. Об этом Грачеву сообщил дежурный:

— Такое впечатление, что сильно волнуется или переживает. Но вообще-то мужик крепкий, никаких эмоций на лице, ни единой жалобы на условия, а ведь привык, наверное, к пуховой перине и к другой пище. Вообще мало разговорчивый, ничего лишнего не произнес. Только: «Да», «Понятно».

— Хорошо. Если он уже позавтракал, то проводите его ко мне в кабинет.

…Сейчас Житников сидел напротив него, а Грачев читал его «Объяснительную записку № 3» с подзаголовком «Чистосердечное признание». Почерк был ровный, слова и буквы выписаны тщательно, никаких колебаний, скачков, текст деловой, грамотный, продуманный, что говорит о хладнокровии, спокойствии и взвешенности автора.

Наверное, все свои официальные бумаги и письма Житников так и писал. Привычка со школьной скамьи, атрибут отличника и медалиста, любимчика учителей. Теперь его подпись стояла на каждой странице. Уроки схватывает на лету и делает правильные выводы. Явный флегматик, но с задатками сангвиника, охарактеризовал его в своих мыслях Грачев.

Слова «чистосердечное признание» были жирно подчеркнуты. В прежних записках эти два слова не акцентировались. Значит, для него они были особенно важны как элемент раскаяния. Или «игра артиста в театре для одного зрителя», следователя?

Объяснительная записка № 3. Из архива. Засекречено

Чистосердечное признание.

«Тщательно обдумав все поставленные передо мной вопросы и проанализировав ситуацию, я пришел к выводу написать чистосердечное признание с рассказом о том, как возникла нынешняя проблема.

При этом, возможно, какие-то детали выпали из моего поля зрения. Но я сейчас нахожусь в положении, когда у меня есть возможность все подробно вспоминать, поэтому данный документ не является, по-видимому, окончательным, т. к. по ходу следствия я буду вносить необходимые дополнения и уточнения. Однако основные события развивались следующим образом.

В ноябре 1992 года во время моей поездки в Таиланд в офисе у моего старинного знакомого В. Яновского, бывшего гражданина СССР, выехавшего в 1979 году, ныне гражданина Австралии, постоянно проживающего в Таиланде и имеющего там бизнес, я познакомился с Константином Падловым. Он прибыл в Таиланд к Яновскому вместе со своим партнером Алексеем Матвеевым.

В. Яновский мне положительно рекомендовал К. Падлова как способного бизнесмена, однако предупредил, чтобы я в своих отношениях с ним соблюдал известную осторожность, т. к. ему известно, что у Падлова имеются серьезные связи в КГБ и он сам, очевидно, является (или же был в недавнем прошлом) офицером этой организации. Однако как к деловому партнеру у Яновского к Падлову нет никаких претензий, кроме некоторой неаккуратности в платежах. Приехав в Москву, я продолжил общение с К. Падловым на деловой основе.

В начале 1993 года нами было принято решение снять в аренду дачу в д. Калчуга по Рублевскому шоссе у руководителя концерна «Формула-7» Георгия Мирошника, который по ряду политических и экономических причин вынужден был находиться в Германии, в г. Дюссельдорфе. Упомянутая дача была оформлена на концерн «Формула-7». Мотивировка аренды этой дачи у Г. Мирошника была следующая: нам необходимо хорошее представительское помещение, с помощью которого мы могли бы лучше осуществлять контакты как с зарубежными партнерами, так и с российскими организациями, конкретно — с «Промстройбанком» и его руководством (к этой теме я вернусь несколько позже и подробнее).

Однако я засомневался в целесообразности такой «аренды», когда мне была названа сумма (более 1 млн долларов США). При этом было сказано, что переоформлять документы на мою организацию, «Реконсил», в данный момент нецелесообразно по ряду причин, что проще оставить это за «Формулой-7», но Г. Мирошник передаст руководство концерном К. Падлову.

Для переговоров по этому вопросу К. Падлов и А. Матвеев специально весной (кажется, в марте 1993 года) выезжали к Мирошнику в Дюссельдорф, откуда был привезен документ, подписанный Г. Мирошником, передающий все права, имеющиеся у «Формулы-7», К. Падлову. Также это было передано по факту. Однако по-прежнему стоял вопрос, как оплатить Г. Мирошнику требуемую сумму.

Для этого К. Падлов предложил следующую схему. Он через своего тестя, одного из руководителей «Промстройбанка» (фамилию я не помню, но это легко подлежит уточнению), получает на принадлежащую им с А. Матвеевым фирму «Коллакс» кредит (льготный) в размере 1 млрд рублей, что в тот момент (март 1993 г.) было эквивалентно примерно 1,3 млн долларов США. Полученные деньги сразу же конвертируются в валюту и отправляются по фиктивному контракту в Австрию на счет фирмы «Реконсил-Вена» в «Еврокандельсбанк — Банк Австрия».

При этом после получения денег я должен был перечислить Г. Мирошнику примерно 500 тыс. долларов США. И на 100 тыс. долларов США открыть личные счета в этом банке К. Падлову, А. Матвееву и еще одному человеку (фамилию не помню, но легко уточнить по документам в банке) — по 30 тыс. с небольшим каждому, и оформить получение для них кредитных карточек «Visa». Остальные деньги я должен был получить в Австрии в виде наличных и переслать в Москву,